Херсон в сорок первом: массовые расстрелы под градом снарядов

[ioncore]

Здесь будет уместным отметить, что 648 кап систематически вел огневые нападения по частям противника, дислоцировавшимся в г.Херсон (данные о точном расположении частей противника в г.Херсон мы получали от своих лазутчиков или от партизан), чем наносил противнику серьезные неприятности. В конце августа месяца сосредоточенным огнем 32 152-мм гаубиц-пушек был накрыт штаб пехотной дивизии немцев и убит командир этой дивизии - показания пленных немцев и партизан.

Из воспоминаний С.Н.Кузнецова, начальника артиллерии ЮФ

75 лет назад, 29 августа 1941 года, в 11 часов утра по местному времени, немецкими оккупационными властями города Херсона был произведен расстрел более 100 человек - сто евреев и несколько представителей советской администрации. Формальным поводом для проведения расстрела стала диверсионная деятельность против занявших город немецких войск, однако за ним последовали и другие.
До войны население Херсона составляли 60 000 человек, из них до трети - евреи. Организованной советской властью эвакуацией успела воспользоваться часть населения города, однако стремительное наступление немецких войск, а также охватившая город и власти паника в последние дни перед оккупацией не дали уехать всем желающим.

Через неделю после этого первого расстрела, 6 сентября, будут расстреляны еще 100 человек, а для оставшихся на следующий день на окраине города будет устроено гетто - фактически, обнесенный колючей проволокой и сторожевыми вышками концентрационный лагерь. К 15 сентября Зондеркоманда XIa отчитается об уничтожении 410 человек в рамках акций возмездия "за саботаж, партизанскую и диверсионную деятельность местного населения против немецких войск".

Еще через неделю евреев из гетто переведут в городскую тюрьму, и в течение следующих двух дней - 24-25 сентября - все они будут выведены в район сел Зеленовка и Рожновка и там расстреляны (несовершеннолетние - отравлены) и захоронены в противотанковых рвах, погибнет от 5000 до 8700 (по разным данным) человек. Несколькими месяцами позже, зимой 1942 года, Зондеркомандой XII будут расстреляны еще 400 человек (в основном, женщины и дети, члены смешанных семей).

Ниже мы кратко рассмотрим события, непосредственно предшествовавшие первому из херсонских расстрелов. Именно в эти дни исполняется ровно 75 лет тем событиям, а кое-что, происходившее тогда в Херсоне - разграбление магазинов, обстрелы города артиллерией и поиск артнаводчиков - спустя три четверти века покажется знакомым моим близким и друзьям, пережившим страшное лето 2014 года в Луганске и Донецке.

К 19 августа, утомленная непрерывными боями и отступлениями 9-я армия генерал-полковника Черевиченко отходила от Николаева и реки Ингул на восток и юго-восток, к Днепру. Основная масса войск отходила на промежуточный рубеж обороны по р.Ингулец и далее к основным армейским переправам между Каховкой и Херсоном. Оттуда, по мере переправы через Днепр, дивизии армии расходились вдоль левого берега и занимали оборону на своих участках: так, на крайний левый фланг армии напротив Херсона должны были выйти и занять оборону 51-я и 150-я стрелковые дивизии.
На левом берегу занимала оборону свежесформированная 296-я стрелковая дивизия. Город Херсон первоначально прикрывал с северо-запада один батальон ее 966-го стрелкового полка, однако он к 19 августа был отведен на левый берег. Помимо этого, к Херсону отошли и переправились на левый берег вырвавшиеся из окружения под Николаевом остатки 1-го батальона 348-го стрелкового полка 51-й стрелковой дивизии, преследуемые по пятам подразделениями немецкой 72-й пехотной дивизии.
В Днепровском лимане действовали мониторы, бронекатера и другие корабли Дунайской военной флотилии, имевшие задачей не допустить переправы немцев через лиман. На левом берегу Днепра и далее на Кинбурнской косе располагались позиции морской пехоты, на островах юго-западнее Херсона находились охранение и наблюдательные посты.

Вслед за отходящими советскими войсками продвигался LIV армейский корпус 11-й немецкой армии. В то время, как 50-я пехотная дивизия собиралась ликвидировать советский гарнизон в Очакове, 72-я и 73-я пехотные дивизии, заняв Николаев, готовились продолжить наступление на юго-восток. К этому времени к Херсону с севера уже подошли передовые подразделения Лейбштандарта СС "Адольф Гитлер" из состава XXXXVIII моторизованного корпуса.
Вот как описывает атмосферу этих дней очевидец, Борис Евгеньевич Вадон:

Со слов жителей окраин, с северной стороны железнодорожного вокзала, показалось несколько мотоциклистов. Взобравшись на деревья, вооружившись биноклями, обнаружили, что в городе военных нет. Разведчики, развернувшись, направились в сторону Чернобаевки <прим. - к северу от города>. Через несколько часов войска СС заняли город без сопротивления.
Кое-кто из местных жителей встречал фашистов хлебом-солью. За три дня до прихода немцев городские власти с отступавшими войсками оставили город. Закрыты продуктовые магазины, склады, пекарни. Оставшиеся по заданию сотрудники Обкома подожгли бывшую мельницу Тиссена у Пакратьевского моста, лишив оставшихся горожан без хлеба. Выпустили зерно из ... гиганта элеватора в Днепр, где вода в том месте поднялась почти на метр. Жители военного фоштадта и ближайших улиц вылавливали и вычерпывали набухшую пшеницу, подъезжая на лодках. В порту была сожжена деревянная пристань... Началась паника.
Коллектив работников кинотеатра им.Коминтерна не получил зарплаты за июль месяц 1941 года. Мы, сотрудники, 2 августа целый день ожидали кассира, которая не пришла. Оказалось: директор с женой кассиром получили из госбанка на всех нас зарплату, тайно выехали из Херсона... Что оставалось делать оставшимся в оккупированном городе полуголодным жителям? Они опустошали продуктовые магазины, хлебопекарни, разбивая окна и двери, оставляя битое стекло и груды мусора. Вывозили на тачках, колясках мешки с неуспевшей дотла сгореть мукой на мельнице. Тащили консервы, масло, сахар, полуфабрикаты с завода им.8 марта, очистили полностью макаронную фабрику и конфетную фабрику им.Войкова, городские столовые и кондитерские, другие пищевые предприятия... Поклонники Бахуса толпой подошли к винкомбинату, который находился против городского театра в бывшем губернаторском доме. Взломав затворы, ватага ворвалась в подвал, разбивая ломами и топорами огромные бочки. Вино вытекало на пол, подымалось до полуметровой отметки. Пьяные, озверевшие алкаши, не замечая этого, продолжали наполнять ведра, баллоны, кувшины... Внезапно между обезумевшими началась драка. В результате один из "героев" там же в подвале утонул.

20 августа утром 72-я пехотная дивизия выбросила от Николаева на Херсон подвижный отряд (часть сил 72-го противотанкового дивизиона и другие подразделения), задачей которого было начать смену эсэсовцев, вести активную разведку обороны советских войск по левому берегу и, по возможности, попытаться захватить плацдарм; с этой целью на усиление передового отряда придавалась 903-я команда штурмовых лодок. Днем 20 августа этот отряд подошел к западной окраине города и установил связь с подразделениями Лейбштандарта СС. К исходу дня вслед за передовым отрядом на Херсон начал выдвижение и 124-й пехотный полк дивизии.
К 21 августа передовой отряд вышел на восточные окраины Херсона и начал рекогносцировку "дельты" Днепра южнее города, изучая возможность организации переправы через эти огромные, залитые водой (глубиной 1-2 м) и заросшие высокой травой и камышом, пространства. Результаты разочаровали: хотя противостоящие советские войска и были немногочисленны, места возможных переправ прекрасно просматривались и насквозь простреливались с левого берега, всякая попытки переправиться тут привела бы к большим потерям. В этот день советская артиллерия впервые обстреляла Херсон: на улицах города разорвалось около 20 снарядов небольшого калибра - очевидно, огонь вели 76.2мм дивизионные пушки.
22 августа к передовому отряду в Херсоне присоединился 72-й саперный батальон, в 17-00 по местному времени в Херсоне развернулся и дивизионный командный пункт 72-й пехотной дивизии. Поздно вечером в город начали втягиваться и передовые подразделения 124-го пехотного полка, что, наконец, позволило подразделениям СС сдать ему задачи обороны и комендантской службы в городе и уйти на север к главным силам Лейбштандарта. С этого момента город занимала исключительно 72-я дивизия; за эти три дня (20-22 августа) ее подразделения потеряли лишь двоих человек убитыми и двоих ранеными рядового и унтер-офицерского состава.

Со следующего дня 23 августа ситуация осложнилась, огонь артиллерии 9-й армии стал значительно сильнее. Советские орудия били как по немецким разведчикам в районе Антоновки, так и по городским кварталам Херсона. При этом советские артиллеристы проявили удивительную осведомленность: снаряды падали среди домов прямо в расположении штаба дивизии и штаба саперного батальона, в результате чего за день было ранено девять человек рядового и унтер-офицерского состава. В итоге немцы решили сменить расположение обоих "засветившихся" штабов и, казалось, могли теперь вздохнуть с облегчением. Однако на следующий день, 24 августа, обстрелы продолжились, причем помимо штаба 124-го пехотного полка, его III. батальона и 72-го противотанкового дивизиона, под огонь попало и новое расположение дивизионного штаба!
Огонь снова вела легкая (дивизионная) артиллерия осколочными снарядами и с большим рассеиванием, огонь не был особо интенсивным и не приводил к каким-либо серьезным разрушениям в городе, но буквально выкашивал открыто расположенных людей - как немецких солдат, так и жителей города. Потери дивизии в этот день оказались значительны - было убито четверо и ранено тринадцать человек рядового и унтер-офицерского состава, а также ранен и эвакуирован в тыл один из штабных офицеров, лейтенант Вибе (начальник снабжения 72-го противотанкового дивизиона).
Любопытно отметить, что именно в эти дни по приказанию штаба Южного фронта в 9-й армии планировалось провести частью сил форсирование Днеправ и занятие Херсона, для чего с обороны были сняты по полку от 51-й и 150-й стрелковых двиизий. К счастью, операция эта не состоялась ввиду очевидной недостаточности сил и бесперспективности и действия советских войск ограничились артобстрелами города и спорадической активностью бронекатеров и других кораблей и судов Дунайской военной флотилии.

Размышляя над удивительной точностью этих обстрелов, в командовании дивизии пришли к выводу, что огонь советской артиллерии корректируется расположенными неподалеку наблюдателями, а районы расположения штабов им сообщают агенты из местного населения или переодетые военнослужащие. Немцы прекрасно знали, что в Херсоне и окружающих поселках остается значительное количество военнослужащих КА, по разным причинам не сумевших переправиться через Днепр; в соседней Белозерке в плен были взята группа из 25 человек рядовых красноармейцев. По городу начались фильтрационные мероприятия - то, что сегодня называется зачистками: все жители обязаны были зарегистрироваться и получить пропуски в городской комендатуре, а на улицах начали массово задерживать мужчин призывных возрастов для выяснения личности и выявления бывших военнослужащих и возможных артнаводчиков.

25 августа прошедшие в первой половине проливные дожди превратили дороги в окрестностях Николаева и Херсона в непролазную грязь (на советской стороне от сильных грозовых разрядов вышли из строя и все средства связи). Тем не менее, командный пункт LIV армейского корпуса завершил марш и развернулся в западной части Херсона: в предверии форсирования Днепра командиру корпуса требовалось быть ближе к исходным рубежам. Противостоящие советские войска встретили генерала кавалерии Ханзена горячо: впервые за эти дни по Херсону начала бить и тяжелая 152мм артиллерия (это были 2-й и 3-й дивизионы 648-го корпусного артполка, приданные 150-й стрелковой дивизии). В течение дня весьма точный огонь велся как по расположению тылов дивизии (убиты один и ранено трое человек рядового и унтер-офицерского состава), так и по огневым позициям и - опять - по району расположения штаба дивизии. Очевидно, несмотря на то, что в ходе зачисток за 24 и 25 августа было задержано уже около 700 человек, шла их фильтрация и выявление артнаводчиков, настоящих советских агентов арестовать не удалось.

Обстрелы легкой и тяжелой артиллерией продолжались и на следующий день 26 августа, причем потери резко вырасли: был убит один и ранено пятнадцать человек рядового и унтер-офицерского состава, кроме того, был легко ранен лейтенант фон Рольф, командир велосипедного эскадрона (остался в строю); в результате обстрелов погибли также 16 лошадей. Из-за непрекращающихся обстрелов в этот день командование дивизии было вынуждено, наконец, отвести штаб глубже в тыл, за городскую черту (севернее Херсона).
На следующий день 27 августа, однако, все стало еще хуже: несмотря на то, что немецкая артиллерия заявила о подавлении двух советских батарей (причем якобы добилась прямого попадания в выложенные на грунт боеприпасы), обстрелы продолжались и принесли дивизии самые большие потери за весь ее "херсонский" период - 7 убитых и 26 раненых человек рядового и унтер-офицерского состава. Теперь уже был вынужден перенести свое местоположение "пристрелянный" штаб 124-го пехотного полка; впрочем, как мы помним, ранее подобные перемещения штабов немцам не слишком-то помогали. Благодаря показаниям перебежчика немцы уже знали, что на левом берегу против  Херсона находятся 218-й легкий и 225-й гаубичный артполки 51-й стрелковой дивизии (очевидно, про 648-й корпусной артполк перебежчик ничего не знал), однако сделать мало что могли. Корпусная артиллерия, включая 20-е артиллерийское командование и разведывательный дивизион, поддерживавшие 50-ю дивизию у Очакова, только начали прибывать к Днепру, и сразу шли на участок соседней 73-й пехотной дивизии, где намечалось проводить форсирование.
28 августа не произошло особых изменений - обстрелы продолжались, хотя немецкая артиллерия и заявила о подавлении сразу восьми советских батарей. На тот момент 72-я дивизия за неделю пребывания в Херсоне уже потеряла 13 человек убитыми и 68 ранеными.

По всему выходило, что огонь артиллерии корректируется наблюдателями где-то в городе, по рации или скрытой проводной линии связи через Днепр. Начальник разведывательного отдела LIV. армейского корпуса гауптманн Швабедиссен поставил задачу прибывшим отрядам из 647-й группы тайной полевой полиции и Зондеркоманды XIa от СД найти и обезвредить наводчиков. Под руководством специалистов работа закипела - обыскивались подозрительные дома, велись поиски радиопередатчиков, а проинструктированные должным образом военнослужащие повсюду высматривали подозрительных лиц. Один бдительный лейтенат задержал и привел околачивающегося около узла связи подозрительного человека (разумеется, еврейской наружности), предположительно подслушивающего переговоры офицеров. Однако проведенной проверкой, обыском у него дома и допросом его родственников и знакомых, было выявлено, что никакого отношения к партизанам он не имеет и был отпущен.
Становилось очевидным, что ни подавление советских батарей, ни зачистки каких-либо видимых результатов не принесли. Требовалось какое-то оригинальное, свежее решение, и рассудительные немецкие офицеры его нашли: казни заложников из числа мирного населения. Сейчас можно лишь гадать, кто именно это предложил - опера тайной полевой полиции (Geheime Feldpolizei, те, кого в советское время собирательно называли гестаповцами, хотя в 1941 году ГФП еще подчинялась не Гестапо, а армейским контрразведчикам), чекисты из СД или простые парни в фельдграу из корпусной контрразведки. В любом случае, инициаторы, вероятно, знали о предстоявшем окончательном решении еврейского вопроса на территории Причерноморья, поэтому рассуждали рационально: если уж все равно будем уничтожать всех евреев, то почему бы не извлечь из этого немного пользы?

К 29 августа через фильтрационный лагерь в Херсоне прошли уже 1600 человек, ожидали проверки еще 250 человек, в результате фильтрации были выявлены 49 военнослужащих и 153 еврея, остальные получили пропуска и были отпущены.
В этот день утром в 11-00 по местному времени и была проведена первая массовая казнь в Херсоне: были расстреляны 100 человек задержанных из числа еврейского населения, а также семь человек деятелей советской администрации и комиссаров, выявленных в ходе зачистки. В новом обращении оккупационной администрации говорилось:

Однако в последующие дни 30 и 31 августа обстрелы города продолжились: было ранено еще 8 человек рядового и унтер-офицерского состава, а близкие разрывы снарядов вынудили штаб корпуса 30 августа перенести свой КП на несколько километров за пределы города, в Федоровку.
Всего к 31 августа было расстреляно 122 человека, однако очевидная безрезультатность террора не смущала немецкую оккупационную администрацию: как уже было сказано выше, через неделю, 6 сентября, будут расстреляны еще 100 заложников, а к 15 сентября цифры казненных вырастут до 410 человек. Попытки отдельных людей спасти своих друзей и знакомых от гибели, назвав их русскими или украинцами, натыкались на бдительность других херсонцев. Слово Б.Е.Вадону:

Многие херсонцы, желающие эвакуироваться, не смогли. В эвакопункте не оказалось бланков и некому их было оформлять (многие сотрудники заранее выехали). Впоследствии большинство оставшихся из них были забраны в гетто и гестапо... Погибло от рук фашистов и полицаев много известных, уважаемых граждан. Доктор Баумгольц Александр Веньяминович, его родной брат адвокат Баумгольц Тимофей Веньяминович, художник-реставратор Унгер, главный бухгалтер хлопкозавода Гомберг, доктор Коган, часовой мастер Вайнер. Расстреляли жену и дочь бессменного директора херсонского передвижного цирка Чарского. Я дал свою подпись в гестапо, что соседка по улице Комсомольской в доме №24, восемнадцатилетняя девушка Миля Чарская по отцу - русская, с добрыми побуждениями помочь ей. Но соседи со двора опровергли это, за что я был наказан в гестапо двадцатью ударами плетью.

Остается последний вопрос. Кто же был этот немецкий командир дивизии, которого якобы - по мнению советской стороны - накрыла артиллерия в Херсоне? Ответ - видимо, никто. Командир 72-й пехотной генерал-лейтенант Франц Маттенклотт благополучно пережил войну и скончался в 1954 году. Среди офицерского состава дивизии в последнюю декаду августа убитых не было. Не было вышедших из строя и в штабе LIV. армейского корпуса..
Судя по всему, в качестве гибели командира дивизии по испорченному телефону от местного населения и от партизан дошла информация об эвакуации кого-то из троих раненых офицеров дивизии. Учитывая, что лейтенант фон Рольф был ранен легко и остался в строю, остаются лейтенант Вибе и гауптманн Гроте. Думаю, можно достаточно уверенно поставить на второго, поскольку лейтенант Вибе был ранен еще 24 августа, когда 648-й кап огня по Херсону, по-видимому, еще не вел. Местные партизаны вряд ли разбирались в тонкостях немецких знаков различия и, вероятно, могли принять яркие гауптманнские погоны с серебряной тесьмой и двумя большими звездами за генеральские.

Comments

[ioncore.livejournal.com]

Т.е. если вашем списке наложить статистику на карту местности, полагаю, что было бы заметное неравномерное распределение внутри каждой страны.

Совершенно согласен.

И больше всего удручает какая-то сложившаяся черта - преступления противника оправдывают или покрывают собственные. Помним как нас обидели, а больше ничего не было.

Вот хороший пример кстати. Вам, наверное, оттуда не видно, но у нас как раз сейчас очень интересный процесс, связанный с Волынской трагедией сейчас происходит. Что у нас, что в Польше, довольно сложная политическая палитра, и процесс этот даже не двусторонний, а многосторонний. И у польских правых и либералов, и у наших правых и либералов - свои мнения и аргументы и свое видение дальнейшего пути в этом вопросе, не говоря уж о различиях в подходах к теме политиков, историков и т.п. Я в этом вопросе не специалист, своего мнения не имею, поэтому регулярно стараюсь читать разнообразные статьи, пикировку польских и наших историков и журналистов. Причем мнения разбросаны по шкале от описанного Вами условного крайнего самооправдания до, наоборот, условного крайнего самоуничижения (я, впрочем, такое безоговорочное - "да, мы во всем виноваты, давайте все покаемся перед ними, пройдем через это и потом снова будем дружить" - только у наших крайних еврооптимистов-либералов встречал, поляков с такой позицией не видел, у них, наоборот, преобладает категоричная позиция, впрочем, не зря же у них нынешняя правящая правая партия уверенно на выборах победила, и тамошние либералы-общечеловеки сейчас активно вычищаются из СМИ и всяких публичных процессов). Не знаю, чем все закончится, но за всем этим очень интересно - пока что по-хорошему интересно - наблюдать.

[krasnykon.livejournal.com]

Я вижу только, что наши дуют из всех вентиляторов на эти волынские угольки. Ветром духовности, по всей видимости.

Кстати, про Поляков... Точнее про католиков. Попытки как-то поговорить о взаимной поножовщине на границах (принижение титула, запрет ремонта церквей ну и все такое) у меня натолкнулось на искрннее недоумение - вот об этих вещах как-то не слышали. Ну т.е. дикари-ортодоксы ксендзов да, бывало обижали, ну чтобы наоборот то такого отродясь никогда. Это же тоже своего рода нацмиф и духовность.

[ioncore.livejournal.com]

Ну конечно! Плюс национальные комплексы неполноценности гонор - в этом смысле мы с поляками один народ (тм). Поэтому с ними нельзя разговаривать с ястребиных позиций, как рекомендуют нам некоторые особо патриотичные граждане, а надо именно вести диалог и договариваться, как бы это ни было нам неприятно. В этом смысле объявленный после визита Дуды в Киев предстоящий визит Порошенко в декабре в Варшаву для согласования позиций по Волыни дает определенные надежды.
Кстати, реплика в сторону. Пользуясь случаем, порекомендую книгу Олега Гриневского "Тайны советской дипломатии". Несмотря на желтушное название и аннотацию, книга реально хорошая. Отлично показано, какой турецкий базар, византийский двор и маскарад вся эта ваша дипломатия, ну и отличное описание того, как пришедшие в 80е в МИД и ЦК КПСС непрофессионалы - Горбачев, Шеварднадзе и Ко - как слоны в посудной лавке всю эту тщательно выстроенную систему начали разваливать (хотя тут, конечно, надо делать скидку на то, что Гриневский - птенец прежней громыковской школы дипломатии, но, имхо, он вполне объективен).

[ioncore.livejournal.com]

UPD Уточню, а то давно читал и уже подзабыл. "Тайны советской дипломатии" это именно громыковский период, а про горбачевский - отдельная книга "Перелом: от Брежнева к Горбачеву".

[krasnykon.livejournal.com]

О, спасибо, запишу.

[ioncore.livejournal.com]

Вот, нашлось даже на просторах и то и другое
http://booksee.org/book/1230553
http://booksee.org/book/718472