![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ioncoreВ каментах под постом Пана Почвенника с ув. ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
eugene_gu зашел разговор о мобилизации в РФ. Я уже было собирался ответить, но мне показалось интересным сделать небольшой тематический обзор в виде полноценного поста.
Для начала восстановим контекст разговора.
Мой уважаемый собеседник считает (если что, он меня поправит), что на сегодняшний день можно говорить о наличии у РФ системных проблем, схожих по масштабу с проблемами у РИ в 1914-1917, на примерах вынужденной мобилизации, де-факто частных армий Пригожина/Кадырова (теперь и у губернаторов) и мятежа Вагнера.
К.м.к., частные армии и мятеж Пригожина сами по себе хотя и интересны, но в контексте возможности ведения РФ войны не являются чем-то, что заслуживало бы особого внимания. Можно об этом как-нибудь отдельно поговорить, но к тому, о чем мне хотелось бы написать ниже, это отношения не имеет, поэтому в эти вопросы мы сейчас углубляться не будем.
Что же касается мобилизации, то, к.м.к., в контексте продолжения войны и возможного кризиса в РФ значение имеет лишь способность РФ проводить в будущем новые волны мобилизации схожего масштаба. Вынужденность (и затягивание с) первой волны мобилизации 2022 года говорит нам лишь о просчетах, допущенных политическим и военным руководством РФ при планировании и развязывании войны, из-за чего последняя и приняла затяжной характер. Сам же факт проведения мобилизации (и ее вынужденность) сами по себе никак не характеризуют ни то время, в течение которого РФ способна будет продолжать вести войну в её нынешнем виде, ни вероятность возникновения кризиса в самой РФ.
Однако мой собеседник на это ответил, что предыдущие случаи проведения мобилизации в РИ/СССР совпадали с угрожающими для существования государства войнами. Вынуждение РФ прибегнуть к мобилизации — это, на мой взгляд, показатель не только просчёта в оценке масштаба войны с Украиной, это показатель дисфункции всей системы.
Вот именно этот тезис - мобилизация как а) показатель просчета и б) показатель дисфункции - и хотелось бы немного прокомментировать.
Начну с того, что, к.м.к., не следует пытаться проводить аналогии непременно с 1914м и 1941м, поскольку масштабы конфликтов и обстоятельства вступления в них РИ и СССР не имеют ничего общего с обстоятельствами развязыванием РФ войны в 2022 году.
Чем фиксироваться непременно на двух мировых войнах и пытаться как-то подтянуть их к сегодняшним реалиям, более продуктивно было бы, к.м.к., наоборот, искать примеры конфликтов, которые были бы изначально близки к нашему по характеру боевых действий, по соотношению сил противников, по принимаемым сторонами политическим и военным решениям, особенно в начальный период боевых действий, по целям войны и проч.
Так вот, ниже мне хотелось бы немного рассказать не о ПМВ с ВМВ, и даже и не об итало-греческой или советско-финской войнах (с которыми у российско-украинской войны действительно много общего как по причинам войны и целям агрессоров, так и именно по ходу боевых действий и по общей "картинке"), а о тех нескольких мобилизациях, которые уже после Второй Мировой проводились в США.
Текст ниже представляет собой, главным образом, сжатое изложение нескольких замечательных статей по истории мобилизаций в США вообще и мобилизации во Вьетнамскую войну в частности, изданных Институтом стратегических исследований US Army War College, а также работы Terrence J. Gough "U.S. Army mobilization and logistics in the Korean War" (все изданы в 80х годах), которые я когда-то с большим удовольствием прочитал и отложил в закладки.
Текст грязноватый т.к. писался урывками, но большую часть блох я на 11:55 по Киеву вроде отловил.
С 1917 года и по рассматриваемый период (т.е. после ВМВ и до 1973 года, когда на смену призыву пришла добровольная служба) в США действовала выборочная воинская повинность, т.е. призывная система со всеобщим воинским учетом, в рамках которой ежемесячно призывалось некоторое нужное (фиксированное и определяемое плановой численностью вооруженных сил и финансированием) количество людей из состоящих на учете.
Количество это могло варьироваться в очень широких пределах: от нескольких тысяч в месяц в мирное время до 200 тысяч в месяц во время ВМВ.
Впрочем, перед самой Корейской войной людей призывалось исключительно мало, т.к. даже после проведенной демобилизации в армии оставалось после ВМВ еще очень много людей.
Так, в 1948 году было мобилизовано всего 20 тысяч человек (или менее 2 тысяч в месяц), а в 1949 - вообще меньше 10 тысяч (т.е. меньше тысячи в месяц).
Такой механизм позволял плавно и оперативно регулировать приток и отток людей из вооруженных сил (забегая вперед, скажем, что Вьетнамскую войну вытянул на себе именно он), однако, понятное дело, даже одномоментно увеличив месячный лимит в пятьдесят раз, всю эту массу людей мы начнем получать на фронте лишь через 9-12 месяцев.
Поэтому в тех случаях, когда требовалось резко нарастить численность вооруженных сил, не ожидая завершения подготовки, и предусматривалось проведение мобилизации.
В США мобилизация означает перевод на федеральную службу личного состава Национальной Гвардии и Резерва (которые мы далее будем совокупно называть НГиР) - причем в армию могут переводиться как конкретные части и соединения НГиР, так и личный состав, числящийся в резервных пулах индивидуально.
После чего "федерализованный" личный состав уже может использоваться как для доукомплектования и развертывания этих самых частей и соединений НГиР для передачи их целиком в Армию, так и направляться в качестве пополнения в иные существующие соединения Армии.
(Здесь можно увидеть много общего с территориальной системой Красной армии и с практикой кадрирования дивизий, и со сборами "партизан" в армии советской, но углубляться в эти вопросы мы сейчас не будем).
Не будем касаться того, какие именно существовали виды резерва и категории резервистов, по каким видам мобилизации какие категории призывались, в каком составе содержались в мирное время и как разворачивались по мобилизации соединения разных типов в НГиР и т.п., тем более, что во время Корейской войны и после нее все это подверглось ревизии.
Достаточно лишь сказать, что исторически мобилизацию в США проводил президент с объявлением чрезвычайного положения, и ее должен был утверждать конгресс.
Без чрезвычайного положения и проведения мобилизации (федеральные) вооруженные силы могли расчитывать лишь на увеличение численности через месячный призывной лимит.
И, разумеется, всегда оставалась возможность маневра уже имеющимися силами частей и соединений с других ТВД, а также ротация л/с на территорию США.
Надо отметить, что по итогам и ПМВ, и ВМВ, в США рассматривались альтернативные варианты и переход на иную модель комплектования - с крупными вооруженными силами мирного времени, с обязательным (а не выборочным) всеобщим призывом и проч. - однако всякий раз решали сохранять ту модель, что уже сложилась исторически.
Теперь, собственно, опервой интересующей нас мобилизации во время Корейской войны.
Политическое руководство США поначалу недооценивало масштаб конфликта и вообще не предполагало сколько-нибудь значительного вовлечения в конфликт своих сухопутных войск, предполагая, очевидно, сконцентрироваться на поддержке армии РК с воздуха и моря.
Однако огромные потери ВС РК в первые же дни и стремительное продвижение северокорейских войск быстро заставили пересмотреть это мнение (вскорости большие потери начала нести и спешно переброшенная из Японии 24-я пехотная дивизия армии США).
Всего в Армии на тот момент имелось лишь 14 дивизий (две бронетанковые, две воздушно-десантные, одна кавалерийская и девять пехотных), из них четыре дислоцировались в Японии, одна в Европе и девять в США. Причем лишь одна - 82-я воздушно-десантная - была полностью укомплектована, все прочие имели некомплект от 1/4 до 1/3 штатной численности, а "японские" дивизии еще и были укомплектованы легкой и устаревшей бронетехникой.
Таким образом, численность даже всей регулярной Армии в том состоянии, в котором она находилась на конец июня 1950 года, была совершенно недостаточной для ведения войны с таким противником.
Однако, в то же время, речь не шла об объявлении войны, США совершенно не были готовы и не желали начинать общую мобилизацию из-за конфликта в Корее. Армию требовалось усилить так, чтобы избежать общей мобилизации.
30 июня 1950 года (т.е. всего через неделю после начала боев) был принят закон №599, позволивший президенту США мобилизовывать л/с и части НГиР на действительную службу в федеральных войсках, однако каверзность ситуации заключалась в том, что армия традиционно в своем планировании исходила лишь из общей мобилизации и никаких планов на случай мобилизации частичной не имела.
Здесь необходимо сделать историческое отступление и отметить, что подобная ситуация впервые возникла еще 10 годами ранее, в сентябре 1939 года, когда Рузвельт объявил "ограниченное чрезвычайное положение" и конгресс утвердил небольшое увеличение численности Армии и Национальной гвардии, к чему армейское мобпланирование оказалось абсолютно не готово и не совсем представляло, что ему теперь с этим увеличением делать.
Впрочем, тогда вопрос быстро ушел из повестки дня, т.к. уже в августе 1940 конгресс утвердил общую мобилизацию НГиР, в сентябре начался призыв (кстати, в мирное время - впервые в истории страны) и головы у мобпланирования начала болеть совсем от других забот.
Вопрос частичной мобилизации (вернее, об армейской неготовности к ней) благополучно забылся, чтобы вновь возникнуть ровно 10 лет спустя.
Корейская война считается первой и уникальной в том смысле, что она впервые поставила перед армией США проблему организации и ведения "ограниченной войны". Причем, с учетом ситуации на стремительно разваливающемся фронте, вопрос стоял ребром и решать его требовалось в рекордно короткие сроки.
Но США не были бы США, если бы не были способны любую проблему решить быстро и эффективно. Был определен шорт-лист из тех дивизий НГ, что были наиболее подготовлены и укомплектованы, с отмобилизованием которых проблем было бы меньше всего и ППД которых позволяли наиболее эффективно использовать имевшуюся дорожную сеть, казарменный и складской фонды.
В результате частичная мобилизация позволила относительно быстро развернуть и передать в Армию восемь (из двадцати семи имевшихся) дивизий и три (из двадцати) полковых боевых группы НГ, 43 батальона ПВО НГ и свыше семисот частей НГ меньшего размера.
Итого из НГ было мобилизовано почти 140 тысяч человек или треть от общей численности НГ, при этом две дивизии были направлены целиком непосредственно для участия боевых действий в Корее, еще две - в Германию, а остальные остались в США в качестве учебных дивизий.
Помимо этого, за первый год были отмобилизованы и переданы в Армию из Резерва свыше девятисот частей боевого обеспечения общей численностью почти в 200 тысяч человек, причем свыше 160 тысяч из этого числа л/с призывались индивидуально (не в составе частей Резерва).
Всего же за время войны Резерв передал в Армию 244 тысяч человек, не считая тех 43 тысяч, что уже находились на действительной службе к началу войны.
После вступления в войну в декабре 1950 года Китая президентом было введено чрезвычайное положение, а принятый закон о призыве 1951 года зачислял в резерв всех отслуживших мужчин возрастом от 18.5 до 26 лет. Наконец, новый закон о призыве 1952 года давал президенту право в случае чрезвычайного положения без объявления общей мобилизации призывать из резерва до миллиона (!) человек.
Все это вместе взятое в итоге дало президенту (вернее, президентам) США в будущем мощные инструменты для ведения локальных войн, которые требовали значительного количества войск, но не требовали полной мобилизации экономики и общества.
Также в этот период был проведен ряд структурных изменений в Резерве, которые упорядочили и оформили Резерв в том виде, в котором он существуют и по сей день (деление резервистов на три категории, семь видов Резерва и т.п.)
Отдельной важной проблемой при частичной мобилизации стал вопрос, кого именно и в каком порядке призывать.
Что лучше - призывать в первую очередь условно только что отслуживших безусых неженатых пацанов или же поживших усатых отцов семейства? Существовавшие в мирное время планы, как и в 1939 году, были расчитаны лишь на всеобщую мобилизацию и ответа на вопрос, кого именно призывать в случае мобилизации частичной, не давали.
По факту в Корейскую войну выбор был сделан в пользу поживших и повоевавших: было решено практически не трогать Организованный Резерв, оставляя его на случай большой войны с СССР или Китаем, и мобилизовать в первую очередь Резерв Добровольческий и Резерв Неактивный, т.е. тех резервистов, которые имели опыт боевых действий еще в ВМВ, однако уже очень давно не призывались на сборы и тренировки в свои части.
Как признается, это решение не было справедливым: выходило, что люди, уже много и давно навоевавшиеся, были вынуждены снова идти на фронт, тогда как множество людей, никогда на войне не бывших, от фронта оберегались. Однако это в итоге позволило проблему как-то решить и двигаться дальше.
Корейская война стала первым серьезным послевоенным испытанием на гибкость и прочность как для вооруженных сил США в целом, так и для их мобилизационной системы в частности - и этот тест они выдержали с честью.
Она впервые сформулировала перед военно-политическим руководством страны и её мобпланированием следующие проблемы:
- всеобщая мобилизация отнюдь не является единственным или самым вероятным варианом развития событий;
- вооруженные силы должны быть в готовности в любой момент быстро провести частичную моболизацию любого масштаба, для чего еще в мирное время должны создаваться различные планы и варианты отмобилизования.
Действия военно-политического руководства оказались быстрыми и эффективными; всего за первый год войны совокупно частичной мобилизацией, призывом и вербовкой добровольцев на активную военную службу удалось набрать свыше двух миллионов человек (разумеется лишь часть из них реально приняла участие в боевых действиях). Из этого числа более трети пришло из частей и пулов НГиР, еще треть составляли добровольцы и лишь менее трети были призывниками.
Тем не менее среди существенных проблем отмечался факт недоукомплектованности (в мирное время) соединений и частей НГиР, что сильно тормозило их отмобилизование, т.к. исторически сложилось, что эти части содержались в сильном некомплекте как в личном составе, так и в вооружении и технике (с теми же проблемами столкивалась и КА/СА со своими территориальными и кадрированными дивизиями).
Справедливости ради, Корейская война также показала, что и соединения регулярной Армии часто находились не в лучшем положении, но, так или иначе, очевидно, части Резерва должны были иметь более высокую готовность, чем считалось достаточным прежде.
Как отмечал новый министр обороны Уилсон, подготовленные части Резерва должны быть готовы к отправке в зону боевых действий немедленно, а не через 9-12 месяцев, когда, наконец, завершится их укомплектование свежепризванным л/с.
Положение стало возможным существенно улучшить благодаря тому, что после Корейской войны "большая демобилизация" не проводилась и многие развернутые в состве Армии соединения и части НГиР по окончании войны так в ней и остались.
Однако сроки отмобилизования и готовности к бою в случае чрезвычайной ситуации оставались по-прежнему далеки от идеальных: например, в 1954 году части и л/с категории Ready Reserves (т.е. теоретически максимально боеготовые) планово достигали полной боеготовности лишь к исходу года после объявления мобилизации.
В течение последующих лет вооруженные силы США напряженно работали над совершенствованием мобилизационных механизмов и повышением мобилизационной готовности НГиР. Проверить результаты этой работы довелось летом 1961 года.
К началу Берлинского кризиса в регулярной армии имелось 14 дивизий (из них 11 боеготовых), из которых пять располагались в Европе, три на Тихом океане и шесть на территории США (из числа последних три были небоеготовы и выполняли роль учебных); во всех армейских соединения имелся некомплект л/с и техники. Численность армии составляла 860 тысяч человек.
В НГ в это же время имелось 27 дивизий и 11 пехотных (полковых) боевых групп а также большое число отдельных частей общей численностью в 400 тысяч человек (почти все из них - 393 тысячи - принимали участие в ежемесячных оплачиваемых подготовительных сборах). В Резерве имелось 10 пехотных и 13 учебных дивизий, а также значительно число отдельных частей общей численностью в 1 миллион 28 тысяч человек, однако лишь 302 тысячи из них принимало участие в подготовительных сборах.
В ходе кризиса Кеннеди не стал объявлять чрезвычайное положение (что дало бы ему право призвать до миллиона чиловек), а провел 1 августа через обе палаты специальную резолюцию, которая позволяла ему мобилизовать своим решением одномоментно до 250 тысяч человек на срок до 12 месяцев.
У ряда членов конгресса вызывало вопросы то, что Кеннеди для проведения мобилизации не воспользовался своим правом объявить чрезвычайное положение, а запросил двухпалатную резолюцию.
Макнамара на это отвечал, что, во-первых, важно показать миру единство и решительность исполнительной и законодательной власти в этом вопросе, а, во-вторых, ситуация не требует мобилизации ни миллиона, ни даже полумиллиона человек, а лишь 150 тысяч или даже меньше, и что объявление чрезвычайное положение в этой ситуации было бы чрезмерным и могло представить ситуацию более угрожающей, чем она на самом деле является.
Одновременно был последовательно увеличен месячный лимит призыва с докризисных 8 тысяч до 12 тысяч в августе и 22 тысяч в сентябре (т.е. почти в три раза).
Фактически были мобилизованы 156 тысяч человек (почти на 100 тысяч меньше предоставленного лимита), от НГиР были развернуты до полного штатного состава две пехотные (26-я и 28-я) и одна учебная (100-я) дивизия, до мобилизации имевшие порядка 1/3 некомплекта л/с, а также большое количество отдельных частей.
Обе пехотные дивизии должны были сменить две регулярные дивизии на территории США, которые перебрасывались в Европу, а учебная развернула подготовку увеличевшегося потока призывников.
Несмотря на то, что после Корейской войны прошло уже несколько лет, многие детали частичной мобилизации за это время так и не были проработаны.
Как и в Корейскую войну, отдельной головной болью стал выбор критерия того, кого именно следует мобилизовывать в первую очередь: с одной стороны, министерство обороны не хотело снимать людей с их должностей в резервных частях и соединениях (которые не передавались в Армию) и пыталось их заменять теми, кто не был приписан к конкретной части (находился в пуле индивидуального резерва).
Однако это означало, что те, кто получал деньги за свою службу в Резерве и зачастую имел много меньший опыт действительной службы, оставались на своих должностях, а вместо них в войска отправляли старых "партизан" (на советские деньги), отслуживших уже давно и много, не принимавших участия в оплачиваемых сборах и т.п.
С точки зрения многих это было очевидной несправедливостью и, несмотря на то, что доля таких людей в общем числе мобилизованных составляла лишь около 10%, этот вопрос вызвал серьезные обсуждения в конгрессе.
В целом же, как отмечали исследователи, мобилизация 1961 выявила следующие серьезные проблемы:
- неполная осведомленность или даже игнорирование фактической мобилизационной готовности: некоторые части, отобранные для подъема, имели серьезный некомплект л/с и техники, что сильно замедлило их отмобилизование;
- нарушение правил оповещения мобилизуемых, которые в ряде случаев не были извещены заблаговременно за положенные 30 дней до дня М;
- значительный некомплект л/с в частях поднимаемых по мобилизации, на покрытие которого ушло очень большое количество резервистов (часть из которых мобилизовалась индивидуально, но часть пришлось снимать с других частей);
- даже по завершению развернутыми частями мобилизации им требовалось еще много времени, чтобы достигнуть оперативной боеготовности ввиду большого притока новых людей и некомплекта современной техники и оборудования;
- значительная нехватка техники привела к тому, что на укомплектование мобилизуемых частей были направлены свыше 10 тысяч единиц оборудования, изъятого из частей НГ, не подлежащих мобилизации;
- использование мобилизованных частей исключительно на территории США, для замещения убывающих в Европу регулярных войск, вызывало недовольство у мобилизуемых.
На момент начала боевых операций ВС США (сначала ВВС, а затем и КМП с Армией) во Вьетнаме в 1965 году уже много лет (еще со времен Корейской войны) американское военное планирование в Индокитае исходило из того, что для ведения там боевых действий необходимо будет проводить мобилизацию.
Именно поэтому после того, как весной 1965 года войска Южного Вьетнама потерпели ряд серьезных поражений, министр обороны Макнамара предложил президенту Джонсону резко увеличить численность имевшихся американских войск во Вьетнаме (75 тысяч) сразу на 100 тысяч (до 175 тысяч), довеля ее до 275 тысяч к началу 1966 года.
Таким образом, предполагалось за полгода увеличить численность имевшейся там группы войск в 3.5 раза, что, по оценкам военных, обеспечило бы эффективное ведение боевых действий против наступающих северовьетнамских войск и Вьетконга. Одновременно предлагалось увеличить и численность регулярной Армии.
Частично эти оргмероприятия обеспечивались за счет увеличения месячного призыва, однако бОльшая их часть должна была покрываться именно мобилизацией НГиР (объемы последнего, впрочем, не совсем понятны - в разных источниках приводятся цифры и в 125 тысяч, и в 235 тысяч).
Президент Джонсон долго думает, неделю совещается и - отказывается от мобилизации.
Принятое в итоге решение предполагает нарастить группировку во Вьетнаме с 75 тысяч до 125 тысяч, однако это обеспечивается исключитально за счет переброски части регулярных войск, а также двукратным увеличением месячного призыва.
Собственно, финальная цифра - 125 000 - как раз и была ровно тем количеством войск, которое можно было перебросить во Вьетнам за счет "изыскания внутренних резервов" и увеличения призыва.
Таким образом, помимо того, что с отказом от мобилизации обеспечивались лишь менее 50% от затребованной военными численности, ее рост еще и оказывался очень растянутым во времени, т.к. перебрасить с других театров можно было лишь весьма скромные силы, а увеличение призыва могло дать эффект лишь через месяцы обучения призванных.
Почему же Джонсон, в отличие от предыдущих президентов, принял именно такое решение?
Помимо публично (в т.ч. позднее в мемуарах) озвучиваемых им самим внешнеполитических причин - боязни вызвать ответную мобилизацию в СССР и Китае и спровоцировать международный кризис - основную роль, по-видимому, сыграло желание сохранить у населения Штатов иллюзию мирной жизни и ощущение незначительности происходящей во Вьетнаме эскалации, а также боязнь давать Конгрессу - в частности, правым - поводы для критики.
Ведь всего за несколько месяцев до этого Джонсон выиграл выборы у "ястреба"-республиканца Голдуотера - и не в последнюю очередь благодаря своей миролюбивой позиции, от которой он не мог теперь просто так взять и в одночасье отказаться.
Как нетрудно догадаться, в течение всего 1965 ситуация продолжала медленно, но неуклонно ухудшаться, так что к концу года генерал Уэстморленд и Макнамара запрашивали увеличение численности группировки уже до 600 тысяч человек (из них 400 тысяч в следующем 1966 году и еще 200 тысяч в 1967).
Одновременно Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) продолжал настаивать на частичной мобилизации или хотя бы на увеличении сроков нахождения непосредственно в зоне боевых действий (до ротации), без чего он не считал возможным проведение успешных операций.
Джонсон продолжал им отказывать, предлагая армии обходиться увеличенным месячным лимитом призыва (и, разумеется, опять изысканием внутренних резервов).
Осенью 1966 он утверждает увеличение группировки во Вьетнаме до 470 тысяч в течение двух последующих лет, (при том, что ОКНШ на тот момент запрашивал 540 тысяч уже к концу 1967 года) - и, разумеется, все это по-прежнему без проведения мобилизации.
Не изменилась ситуация и в следующем 1967 году. Несмотря на то, что, по расчетам, воооруженные силы могли обеспечить лишь треть от затребованных во Вьетнам дополнительных 186 тысяч человек и менее половины от затребованных 42 дополнительных батальонов, решение о проведении частичной мобилизации так и не было принято.
Подчеркнем: усиление американской группировки при этом шло непрерывно все это время, в течение 1965-1967 годов, ее численность все время росла.
Однако усиление это шло исключительно за счет увеличения месячного призывного лимита, т.е. с огромной задержкой, поэтому и численность войск собственно во Вьетнаме росла не так быстро, как того требовала складывавшаяся ситуация.
Ситуация изменилась лишь в следующем году.
Благодаря принятому еще в октябре 1966 года закону №69-867 президент получил право мобилизовывать личный состав НГиР на активную службу на срок до 24 месяцев без объявления чрезвычайного положения (я читал этот закон и нигде не нашел конкретного лимита численности мобилизуемых, очевидно, их число ограничивалось лишь выделяемыми денежными средствами, т.е. можно было или призвать большее число на меньший срок, или меньшее - на больший).
Согласно этому закону Джонсон после инцидента с судном РТР "Пуэбло" в январе 1968 года, наконец, призвал из резерва почти 15 тысяч человек - практически все они были из авиации и авиационно-технических служб.
Однако, согласно тому же закону, все сформированные из этих мобилизованных части были переведены обратно в резерв уже к концу 1969 года (причем половина из них - уже к концу того же 1968 года); и лишь малая часть мобилизованных (четыре эскадрильи тактической истребительной авиации) успела послужить во Вьетнаме.
В этой обстановке и грянуло 31 января 1968 Тетское наступление, для противодействия ему ОКНШ предлагал различные варианты мобилизации, один другого масштабнее.
Так, по одному из них, представленному в середине февраля, предполагалось перебросить во Вьетнам целиком 82-ю воздушно-десантную дивизию и мобилизовать 120 тысяч человек из НГиР. По другому, представленному в начале марта, предлагалось призвать из НГиР 262 тысячи человек, увеличить призыв и сроки службы.
В результате многочисленных напряженных дискуссий и консультаций (Джонсон не желал брать на себя ответственность за "большую" мобилизацию, оппонировал ей также и минобороны Макнамара), наконец, историческое решение было принято 13 марта 1968.
Мобилизация должна была пройти в две волны: в мартовской должны были мобилизовать 45 тысяч человек (из них 31.5 тысяч отправились бы собственно во Вьетнам, еще 13.5 тысяч поступали на замещение армейских частей, убывающих туда же), а затем в майской волне мобилизовывали еще 41 тысячу человек для пополнения стратегического резерва на территории США.
На тот момент резервы эти находились в весьма плачевном состоянии, поскольку несколько лет подряд являлись главным источником личного состава как для усиления войск во Вьетнаме, так и для проведения регулярной ротации. К февралю 1968 США располагали там лишь 6 дивизиями (4 и 2/3 армейских и 1 и 1/3 дивизии морской пехоты) против 12 дивизий (9 армейских и 3 морской пехоты) на 1965, когда конфликт начинался.
Именно для пополнения этого резерва еще в феврале по одному из вариантов мобилизации ОКНШ предлагал поднять 245 тысяч человек для того, чтобы довести стратегический резерв до девяти дивизий (7 армейских и 2 морской пехоты).
Наконец, 28 марта президент Джонсон принял окончательное решение. Вопреки всем первоначальным планам и вопреки, казалось бы, уже согласованному варианту с двухэтапной мобилизацией на 80+ тысяч человек, он решил мобилизовать лишь 24 с половиной тысячи, из которых 13 с половиной тысяч направлялись во Вьетнам (по другим данным - 10 тысяч) и 11 тысяч - на пополнение стратегического резерва.
Мобилизация не сопровождалась ни объявлением чрезвычайного положения (как во время Корейской войны), ни тем более объявлением войны. Юридическим основанием для ее проведения по-прежнему являлся закон, который был принят после захвата корабля РТР "Пуэбло". Днем её официального начала назначалось 13 мая 1968 года (поэтому в литературе она известна как майская мобилизация, в отличие от январской, начатой 25 января).
Разумеется, эта цифра была жалкой как на фоне численности уже развернутой во Вьетнаме группировки, так и на фоне фактической потребности на тот момент. Мобилизация, которую так ждали и на которую надеялись все эти несколько лет, оказалась слишком малочисленной и слишком запоздавшей.
Помимо этого, к сожалению, подготовка и проведение мобилизации 1968 года (и январского и майского её этапов) были плохо организованы и исполнены.
Спустя несколько месяцев после её начала мобилизованный л/с все еще слонялся без дела, не имея каких-либо конкретных распоряжений. Мобилизованные в среднем прослужили от 14 до 19 месяцев, при этом первую половину этого срока значительная их часть находилась не в своих подразделениях (т.к. была переведена для заполнения штатных вакансий), после чего вторую половину срока службы этих людей пытались разобрать и развести по своим родным частям, чтобы потом их можно было демобилизовать.
При этом демобилизация была организована и проведена настолько же отвратительно.
Разумеется, так долго оттягиваемая и проведенная в таком малом объеме и с такими проблемами мобилизация не оказала какого-либо существенного влияния на ход Вьетнамской войны.
Прежде чем перейти к обсуждению, мне хотелось бы процитировать то, какакой смысл вкладывали в проведение мобилизации в США в своих работах исследователи этого вопроса полковники J.Stuckey и J.Pistorius, и я даже выделю:
В свете всего сказанного, можно ли согласиться с процитированным в начале заметки утверждением моего уважаемого собеседника, что "вынуждение РФ прибегнуть к мобилизации — это ... показатель не только просчёта в оценке масштаба войны с Украиной, это показатель дисфункции всей системы"?
На мой взгляд - нет.
Само по себе проведение мобилизации отнюдь не является чем-то экстраординарным или признаком какой-то дисфункции. Мобилизация - это нормальный и естественный процесс в тех случаях, когда вооруженные силы мирного времени не способны справиться с противником, сила сопротивления которого была изначально недооценена и/или резко вырасла за счет внешних источников.
На мой взгляд, вполне правомерно проводить аналогии между началом Корейской и Вьетнамской войн с начальным этапом вторжением РФ в Украину ограниченными и явно недостаточными для этого силами (разумеется, с поправкой на масштаб и на общее гораздо более низкое качество как общественно-политической системы в РФ, так и ее вооруженных сил).
Недооценка президентом Трумэном ударных возможностей северокорейских войск и переоценка возможностей своих и союзных войск, по моему мнение, схожа с недооценкой стойкости обороны ВСУ и переоценке возможностей ВС РФ российским руководством.
Равно как и желание президента Джонсона как можно дольше избегать непопулярных решений (несущих за собой с трудом оцениваемые - но, без сомнения, негативные - внутриполитические последствия), на мой взгляд, весьма напоминает судорожные попытки заткнуть распадающийся фронт БАРСами и немногочисленными резервами, не считая завербованных з/к и торпедистов с Балтфлота.
Очевидно также сходство в желании преуменьшить серьезность конфликта - как для внутренней так и для внешней аудитории.
Мы не знаем, справилась бы во Вьетнаме в 1965-1966 та группировка, что запросили военные. Мы не знаем, справилась бы с ВСУ российская группировка, будь она заранее отмобилизована, будь у нее развернуты тылы и обеспечение и достигай она численности хотя бы в полмиллиона, не говоря уже о миллионе человек.
Но, так или иначе, решение Джонсона не проводить мобилизацию стало одной из главнейших и критических ошибок во Вьетнамской войне, которое ее затянуло и к 1968 году завело армию США и Южный Вьетнам в ситуацию много хуже той, что была к лету 1965 года. А решение Путина не проводить мобилизацию до начала войны и затем затягивание с её началом привело ВС РФ в ситуацию много хуже той, что была к весне 2022 года.
Можно усмотреть сходство и в неготовности к проведению мобилизации и бардаке при проведении, хотя в силу очевидной деградации РФ и, наоборот, статуса передовой мировой державы у США в 50-60е, проявлялись эти неготовность и бардак у РФ и у США очень по-разному. И если в США проявлением бардака являлось, например, затягивание момента достижения мобилизованными частями боеготовности, то в РФ, наоборот, проявлением бардака были факты отправки свежемобилизованных прямо на фронт с минимальной подготовкой или даже безо всякой подготовки вообще.
Обращают на себя внимание также сходство причин для решения о проведении мобилизации.
Ввиду явной диспропорции сил и возможностей Трумэну потребовалось всего несколько дней боевых действий для того, чтобы оценить катастрофичность ситуации и принять решение на мобилизацию.
Джонсону для этого потребовалось Тетское наступление. Но даже и после него он, по-видимому, в полной мере надвигающейся катастрофы не видел и не ощущал. Сложно предположить себе, чтобы он оттягивал мобилизацию или урезал ее до смехотворных цифр, если бы он действительно представлял себе серьезность положения во Вьетнаме. Если бы он видел ситуацию не на уровне в месяц-полгода-год, а в перспективе войны, затянувшейся на пять лет, и если бы он в полной мере понимал, что из-за его ошибки многие годы боевых действий и тысячи погибших с американской стороны окажутся попросту бесполезными, то боялся ли он бы так внутреннеполитических осложнений?
Путину потребовалась наша Балаклейско-Купянская операция и, как видим, ошибок Джонсона он не повторил.
То есть, во всех случаях необходимым - не не достаточным - условием решения на мобилизацию была демонстрация противником наличия у него сил, способных на организацию крупного наступления (пусть даже и не имеющего какого-либо успеха вообще, как Тетское наступление, а тем более вполне успешная сама по себе Балаклейско-Купянская операция, хотя и не получившая развития в стратегическом масштабе).
Далее можно было бы еще долго рассуждать, почему Россия не Америка (tm); например, о том, что есть существенная разница между призывными системами и в РФ отсутствует аналоги американских НГиР (за исключением их жалкого подобия в виде БАРСов, а также мнимого подобия в виде Росгвардии, которая никаким аналогом НГ не является и в помине и общего у них только одно существительное в названии).
Или почему РФ не может плавно играться краном месячного призыва и вынуждена одномоментно мобилизовать сразу сотни тысяч человек, очень мало изменяя при этом номинальный объем призываемых весной и осенью срочников. И т.д. и т.п.
Изначально мне вообще не хотелось комментировать текст выше, т.к. любая попытка сравнивать собственно проведение мобилизации в США и в РФ неизбежно означает погружение во все эти технические детали, которое выльется в бесконечное пережевывание той очевидной мысли, что что быть богатым, здоровым и прогрессивным американцем лучше, чем бедным, больным и архаичным россиянином. Результаты подобного "сравнения" и так очевидны.
Мне хотелось показать именно связь недооценки ситуации с мобилизацией, то, каким тернистым может оказаться подчас путь к правильной (пере)оценке, и что мобилизация отнюдь не означает конца света и коллапса.
И тут можно обозначить следующие тезисы:
- просчет при планировании и недооценка противника - отнюдь не уникальное, присущее лишь РФ явление;
- результат этого просчета - или, вернее, средство устранения его последствий - мобилизация (равно как и/или увеличение призыва) не является признаком системного кризиса;
- наоборот, частичная мобилизация - это переход к качественно лучшему пониманию ситуации, основанному на более реалистичной оценке соотношения сил и боеспособности сторон;
- при этом частичная мобилизация по своему масштабу, срокам проведения и эффективности может оказаться как адекватной вызовам (Корейская), так и нет (Вьетнамская);
- во всех трех рассматриваемых случаях (Корейская, Вьетнамская и российско-украинская войны) для принятия решения о начале мобилизации потребовался явный и очевидный внешний триггер, свидетельствующий о силе противника;
- в отношении российской мобилизации апокалиптические прогнозы весны-лета 2022 года не оправдались и РФ справилась с ней, на мой взгляд, вполне удовлетворительно;
- её адекватность поставленным задачам не ясна, поскольку неизвестны сами задачи: если целью кампании 2023 года было исключительно удержание захваченных территорий - то скорее да (хотя год еще и не закончился, но до осеннего призыва и очередной возможной мобилизации они вполне продержались), если же задачи были более агрессивными, то однозначно нет;
- поскольку первая мобилизация не привела к катастрофическим последствиям (отъезд из РФ существенной доли населения к таковым, очевидно, не относится), уверен, что в будущем будут и новые волны мобилизации, и продолжаться они будут до тех пор, пока (если только) они не начнут вызывать реальный, а не домысливаемый (возможный) экономический кризис и/или крупный внутриполитический протест.
eugene_gu зашел разговор о мобилизации в РФ. Я уже было собирался ответить, но мне показалось интересным сделать небольшой тематический обзор в виде полноценного поста.Для начала восстановим контекст разговора.
Мой уважаемый собеседник считает (если что, он меня поправит), что на сегодняшний день можно говорить о наличии у РФ системных проблем, схожих по масштабу с проблемами у РИ в 1914-1917, на примерах вынужденной мобилизации, де-факто частных армий Пригожина/Кадырова (теперь и у губернаторов) и мятежа Вагнера.
К.м.к., частные армии и мятеж Пригожина сами по себе хотя и интересны, но в контексте возможности ведения РФ войны не являются чем-то, что заслуживало бы особого внимания. Можно об этом как-нибудь отдельно поговорить, но к тому, о чем мне хотелось бы написать ниже, это отношения не имеет, поэтому в эти вопросы мы сейчас углубляться не будем.
Что же касается мобилизации, то, к.м.к., в контексте продолжения войны и возможного кризиса в РФ значение имеет лишь способность РФ проводить в будущем новые волны мобилизации схожего масштаба. Вынужденность (и затягивание с) первой волны мобилизации 2022 года говорит нам лишь о просчетах, допущенных политическим и военным руководством РФ при планировании и развязывании войны, из-за чего последняя и приняла затяжной характер. Сам же факт проведения мобилизации (и ее вынужденность) сами по себе никак не характеризуют ни то время, в течение которого РФ способна будет продолжать вести войну в её нынешнем виде, ни вероятность возникновения кризиса в самой РФ.
Однако мой собеседник на это ответил, что предыдущие случаи проведения мобилизации в РИ/СССР совпадали с угрожающими для существования государства войнами. Вынуждение РФ прибегнуть к мобилизации — это, на мой взгляд, показатель не только просчёта в оценке масштаба войны с Украиной, это показатель дисфункции всей системы.
Вот именно этот тезис - мобилизация как а) показатель просчета и б) показатель дисфункции - и хотелось бы немного прокомментировать.
Начну с того, что, к.м.к., не следует пытаться проводить аналогии непременно с 1914м и 1941м, поскольку масштабы конфликтов и обстоятельства вступления в них РИ и СССР не имеют ничего общего с обстоятельствами развязыванием РФ войны в 2022 году.
Чем фиксироваться непременно на двух мировых войнах и пытаться как-то подтянуть их к сегодняшним реалиям, более продуктивно было бы, к.м.к., наоборот, искать примеры конфликтов, которые были бы изначально близки к нашему по характеру боевых действий, по соотношению сил противников, по принимаемым сторонами политическим и военным решениям, особенно в начальный период боевых действий, по целям войны и проч.
Так вот, ниже мне хотелось бы немного рассказать не о ПМВ с ВМВ, и даже и не об итало-греческой или советско-финской войнах (с которыми у российско-украинской войны действительно много общего как по причинам войны и целям агрессоров, так и именно по ходу боевых действий и по общей "картинке"), а о тех нескольких мобилизациях, которые уже после Второй Мировой проводились в США.
Текст ниже представляет собой, главным образом, сжатое изложение нескольких замечательных статей по истории мобилизаций в США вообще и мобилизации во Вьетнамскую войну в частности, изданных Институтом стратегических исследований US Army War College, а также работы Terrence J. Gough "U.S. Army mobilization and logistics in the Korean War" (все изданы в 80х годах), которые я когда-то с большим удовольствием прочитал и отложил в закладки.
Текст грязноватый т.к. писался урывками, но большую часть блох я на 11:55 по Киеву вроде отловил.
Корея
С 1917 года и по рассматриваемый период (т.е. после ВМВ и до 1973 года, когда на смену призыву пришла добровольная служба) в США действовала выборочная воинская повинность, т.е. призывная система со всеобщим воинским учетом, в рамках которой ежемесячно призывалось некоторое нужное (фиксированное и определяемое плановой численностью вооруженных сил и финансированием) количество людей из состоящих на учете.
Количество это могло варьироваться в очень широких пределах: от нескольких тысяч в месяц в мирное время до 200 тысяч в месяц во время ВМВ.
Впрочем, перед самой Корейской войной людей призывалось исключительно мало, т.к. даже после проведенной демобилизации в армии оставалось после ВМВ еще очень много людей.
Так, в 1948 году было мобилизовано всего 20 тысяч человек (или менее 2 тысяч в месяц), а в 1949 - вообще меньше 10 тысяч (т.е. меньше тысячи в месяц).
Такой механизм позволял плавно и оперативно регулировать приток и отток людей из вооруженных сил (забегая вперед, скажем, что Вьетнамскую войну вытянул на себе именно он), однако, понятное дело, даже одномоментно увеличив месячный лимит в пятьдесят раз, всю эту массу людей мы начнем получать на фронте лишь через 9-12 месяцев.
Поэтому в тех случаях, когда требовалось резко нарастить численность вооруженных сил, не ожидая завершения подготовки, и предусматривалось проведение мобилизации.
В США мобилизация означает перевод на федеральную службу личного состава Национальной Гвардии и Резерва (которые мы далее будем совокупно называть НГиР) - причем в армию могут переводиться как конкретные части и соединения НГиР, так и личный состав, числящийся в резервных пулах индивидуально.
После чего "федерализованный" личный состав уже может использоваться как для доукомплектования и развертывания этих самых частей и соединений НГиР для передачи их целиком в Армию, так и направляться в качестве пополнения в иные существующие соединения Армии.
(Здесь можно увидеть много общего с территориальной системой Красной армии и с практикой кадрирования дивизий, и со сборами "партизан" в армии советской, но углубляться в эти вопросы мы сейчас не будем).
Не будем касаться того, какие именно существовали виды резерва и категории резервистов, по каким видам мобилизации какие категории призывались, в каком составе содержались в мирное время и как разворачивались по мобилизации соединения разных типов в НГиР и т.п., тем более, что во время Корейской войны и после нее все это подверглось ревизии.
Достаточно лишь сказать, что исторически мобилизацию в США проводил президент с объявлением чрезвычайного положения, и ее должен был утверждать конгресс.
Без чрезвычайного положения и проведения мобилизации (федеральные) вооруженные силы могли расчитывать лишь на увеличение численности через месячный призывной лимит.
И, разумеется, всегда оставалась возможность маневра уже имеющимися силами частей и соединений с других ТВД, а также ротация л/с на территорию США.
Надо отметить, что по итогам и ПМВ, и ВМВ, в США рассматривались альтернативные варианты и переход на иную модель комплектования - с крупными вооруженными силами мирного времени, с обязательным (а не выборочным) всеобщим призывом и проч. - однако всякий раз решали сохранять ту модель, что уже сложилась исторически.
Теперь, собственно, опервой интересующей нас мобилизации во время Корейской войны.
Политическое руководство США поначалу недооценивало масштаб конфликта и вообще не предполагало сколько-нибудь значительного вовлечения в конфликт своих сухопутных войск, предполагая, очевидно, сконцентрироваться на поддержке армии РК с воздуха и моря.
Однако огромные потери ВС РК в первые же дни и стремительное продвижение северокорейских войск быстро заставили пересмотреть это мнение (вскорости большие потери начала нести и спешно переброшенная из Японии 24-я пехотная дивизия армии США).
Всего в Армии на тот момент имелось лишь 14 дивизий (две бронетанковые, две воздушно-десантные, одна кавалерийская и девять пехотных), из них четыре дислоцировались в Японии, одна в Европе и девять в США. Причем лишь одна - 82-я воздушно-десантная - была полностью укомплектована, все прочие имели некомплект от 1/4 до 1/3 штатной численности, а "японские" дивизии еще и были укомплектованы легкой и устаревшей бронетехникой.
Таким образом, численность даже всей регулярной Армии в том состоянии, в котором она находилась на конец июня 1950 года, была совершенно недостаточной для ведения войны с таким противником.
Однако, в то же время, речь не шла об объявлении войны, США совершенно не были готовы и не желали начинать общую мобилизацию из-за конфликта в Корее. Армию требовалось усилить так, чтобы избежать общей мобилизации.
30 июня 1950 года (т.е. всего через неделю после начала боев) был принят закон №599, позволивший президенту США мобилизовывать л/с и части НГиР на действительную службу в федеральных войсках, однако каверзность ситуации заключалась в том, что армия традиционно в своем планировании исходила лишь из общей мобилизации и никаких планов на случай мобилизации частичной не имела.
Здесь необходимо сделать историческое отступление и отметить, что подобная ситуация впервые возникла еще 10 годами ранее, в сентябре 1939 года, когда Рузвельт объявил "ограниченное чрезвычайное положение" и конгресс утвердил небольшое увеличение численности Армии и Национальной гвардии, к чему армейское мобпланирование оказалось абсолютно не готово и не совсем представляло, что ему теперь с этим увеличением делать.
Впрочем, тогда вопрос быстро ушел из повестки дня, т.к. уже в августе 1940 конгресс утвердил общую мобилизацию НГиР, в сентябре начался призыв (кстати, в мирное время - впервые в истории страны) и головы у мобпланирования начала болеть совсем от других забот.
Вопрос частичной мобилизации (вернее, об армейской неготовности к ней) благополучно забылся, чтобы вновь возникнуть ровно 10 лет спустя.
Корейская война считается первой и уникальной в том смысле, что она впервые поставила перед армией США проблему организации и ведения "ограниченной войны". Причем, с учетом ситуации на стремительно разваливающемся фронте, вопрос стоял ребром и решать его требовалось в рекордно короткие сроки.
Но США не были бы США, если бы не были способны любую проблему решить быстро и эффективно. Был определен шорт-лист из тех дивизий НГ, что были наиболее подготовлены и укомплектованы, с отмобилизованием которых проблем было бы меньше всего и ППД которых позволяли наиболее эффективно использовать имевшуюся дорожную сеть, казарменный и складской фонды.
В результате частичная мобилизация позволила относительно быстро развернуть и передать в Армию восемь (из двадцати семи имевшихся) дивизий и три (из двадцати) полковых боевых группы НГ, 43 батальона ПВО НГ и свыше семисот частей НГ меньшего размера.
Итого из НГ было мобилизовано почти 140 тысяч человек или треть от общей численности НГ, при этом две дивизии были направлены целиком непосредственно для участия боевых действий в Корее, еще две - в Германию, а остальные остались в США в качестве учебных дивизий.
Помимо этого, за первый год были отмобилизованы и переданы в Армию из Резерва свыше девятисот частей боевого обеспечения общей численностью почти в 200 тысяч человек, причем свыше 160 тысяч из этого числа л/с призывались индивидуально (не в составе частей Резерва).
Всего же за время войны Резерв передал в Армию 244 тысяч человек, не считая тех 43 тысяч, что уже находились на действительной службе к началу войны.
После вступления в войну в декабре 1950 года Китая президентом было введено чрезвычайное положение, а принятый закон о призыве 1951 года зачислял в резерв всех отслуживших мужчин возрастом от 18.5 до 26 лет. Наконец, новый закон о призыве 1952 года давал президенту право в случае чрезвычайного положения без объявления общей мобилизации призывать из резерва до миллиона (!) человек.
Все это вместе взятое в итоге дало президенту (вернее, президентам) США в будущем мощные инструменты для ведения локальных войн, которые требовали значительного количества войск, но не требовали полной мобилизации экономики и общества.
Также в этот период был проведен ряд структурных изменений в Резерве, которые упорядочили и оформили Резерв в том виде, в котором он существуют и по сей день (деление резервистов на три категории, семь видов Резерва и т.п.)
Отдельной важной проблемой при частичной мобилизации стал вопрос, кого именно и в каком порядке призывать.
Что лучше - призывать в первую очередь условно только что отслуживших безусых неженатых пацанов или же поживших усатых отцов семейства? Существовавшие в мирное время планы, как и в 1939 году, были расчитаны лишь на всеобщую мобилизацию и ответа на вопрос, кого именно призывать в случае мобилизации частичной, не давали.
По факту в Корейскую войну выбор был сделан в пользу поживших и повоевавших: было решено практически не трогать Организованный Резерв, оставляя его на случай большой войны с СССР или Китаем, и мобилизовать в первую очередь Резерв Добровольческий и Резерв Неактивный, т.е. тех резервистов, которые имели опыт боевых действий еще в ВМВ, однако уже очень давно не призывались на сборы и тренировки в свои части.
Как признается, это решение не было справедливым: выходило, что люди, уже много и давно навоевавшиеся, были вынуждены снова идти на фронт, тогда как множество людей, никогда на войне не бывших, от фронта оберегались. Однако это в итоге позволило проблему как-то решить и двигаться дальше.
Корейская война стала первым серьезным послевоенным испытанием на гибкость и прочность как для вооруженных сил США в целом, так и для их мобилизационной системы в частности - и этот тест они выдержали с честью.
Она впервые сформулировала перед военно-политическим руководством страны и её мобпланированием следующие проблемы:
- всеобщая мобилизация отнюдь не является единственным или самым вероятным варианом развития событий;
- вооруженные силы должны быть в готовности в любой момент быстро провести частичную моболизацию любого масштаба, для чего еще в мирное время должны создаваться различные планы и варианты отмобилизования.
Действия военно-политического руководства оказались быстрыми и эффективными; всего за первый год войны совокупно частичной мобилизацией, призывом и вербовкой добровольцев на активную военную службу удалось набрать свыше двух миллионов человек (разумеется лишь часть из них реально приняла участие в боевых действиях). Из этого числа более трети пришло из частей и пулов НГиР, еще треть составляли добровольцы и лишь менее трети были призывниками.
Берлинский кризис
Тем не менее среди существенных проблем отмечался факт недоукомплектованности (в мирное время) соединений и частей НГиР, что сильно тормозило их отмобилизование, т.к. исторически сложилось, что эти части содержались в сильном некомплекте как в личном составе, так и в вооружении и технике (с теми же проблемами столкивалась и КА/СА со своими территориальными и кадрированными дивизиями).
Справедливости ради, Корейская война также показала, что и соединения регулярной Армии часто находились не в лучшем положении, но, так или иначе, очевидно, части Резерва должны были иметь более высокую готовность, чем считалось достаточным прежде.
Как отмечал новый министр обороны Уилсон, подготовленные части Резерва должны быть готовы к отправке в зону боевых действий немедленно, а не через 9-12 месяцев, когда, наконец, завершится их укомплектование свежепризванным л/с.
Положение стало возможным существенно улучшить благодаря тому, что после Корейской войны "большая демобилизация" не проводилась и многие развернутые в состве Армии соединения и части НГиР по окончании войны так в ней и остались.
Однако сроки отмобилизования и готовности к бою в случае чрезвычайной ситуации оставались по-прежнему далеки от идеальных: например, в 1954 году части и л/с категории Ready Reserves (т.е. теоретически максимально боеготовые) планово достигали полной боеготовности лишь к исходу года после объявления мобилизации.
В течение последующих лет вооруженные силы США напряженно работали над совершенствованием мобилизационных механизмов и повышением мобилизационной готовности НГиР. Проверить результаты этой работы довелось летом 1961 года.
К началу Берлинского кризиса в регулярной армии имелось 14 дивизий (из них 11 боеготовых), из которых пять располагались в Европе, три на Тихом океане и шесть на территории США (из числа последних три были небоеготовы и выполняли роль учебных); во всех армейских соединения имелся некомплект л/с и техники. Численность армии составляла 860 тысяч человек.
В НГ в это же время имелось 27 дивизий и 11 пехотных (полковых) боевых групп а также большое число отдельных частей общей численностью в 400 тысяч человек (почти все из них - 393 тысячи - принимали участие в ежемесячных оплачиваемых подготовительных сборах). В Резерве имелось 10 пехотных и 13 учебных дивизий, а также значительно число отдельных частей общей численностью в 1 миллион 28 тысяч человек, однако лишь 302 тысячи из них принимало участие в подготовительных сборах.
В ходе кризиса Кеннеди не стал объявлять чрезвычайное положение (что дало бы ему право призвать до миллиона чиловек), а провел 1 августа через обе палаты специальную резолюцию, которая позволяла ему мобилизовать своим решением одномоментно до 250 тысяч человек на срок до 12 месяцев.
У ряда членов конгресса вызывало вопросы то, что Кеннеди для проведения мобилизации не воспользовался своим правом объявить чрезвычайное положение, а запросил двухпалатную резолюцию.
Макнамара на это отвечал, что, во-первых, важно показать миру единство и решительность исполнительной и законодательной власти в этом вопросе, а, во-вторых, ситуация не требует мобилизации ни миллиона, ни даже полумиллиона человек, а лишь 150 тысяч или даже меньше, и что объявление чрезвычайное положение в этой ситуации было бы чрезмерным и могло представить ситуацию более угрожающей, чем она на самом деле является.
Одновременно был последовательно увеличен месячный лимит призыва с докризисных 8 тысяч до 12 тысяч в августе и 22 тысяч в сентябре (т.е. почти в три раза).
Фактически были мобилизованы 156 тысяч человек (почти на 100 тысяч меньше предоставленного лимита), от НГиР были развернуты до полного штатного состава две пехотные (26-я и 28-я) и одна учебная (100-я) дивизия, до мобилизации имевшие порядка 1/3 некомплекта л/с, а также большое количество отдельных частей.
Обе пехотные дивизии должны были сменить две регулярные дивизии на территории США, которые перебрасывались в Европу, а учебная развернула подготовку увеличевшегося потока призывников.
Несмотря на то, что после Корейской войны прошло уже несколько лет, многие детали частичной мобилизации за это время так и не были проработаны.
Как и в Корейскую войну, отдельной головной болью стал выбор критерия того, кого именно следует мобилизовывать в первую очередь: с одной стороны, министерство обороны не хотело снимать людей с их должностей в резервных частях и соединениях (которые не передавались в Армию) и пыталось их заменять теми, кто не был приписан к конкретной части (находился в пуле индивидуального резерва).
Однако это означало, что те, кто получал деньги за свою службу в Резерве и зачастую имел много меньший опыт действительной службы, оставались на своих должностях, а вместо них в войска отправляли старых "партизан" (на советские деньги), отслуживших уже давно и много, не принимавших участия в оплачиваемых сборах и т.п.
С точки зрения многих это было очевидной несправедливостью и, несмотря на то, что доля таких людей в общем числе мобилизованных составляла лишь около 10%, этот вопрос вызвал серьезные обсуждения в конгрессе.
В целом же, как отмечали исследователи, мобилизация 1961 выявила следующие серьезные проблемы:
- неполная осведомленность или даже игнорирование фактической мобилизационной готовности: некоторые части, отобранные для подъема, имели серьезный некомплект л/с и техники, что сильно замедлило их отмобилизование;
- нарушение правил оповещения мобилизуемых, которые в ряде случаев не были извещены заблаговременно за положенные 30 дней до дня М;
- значительный некомплект л/с в частях поднимаемых по мобилизации, на покрытие которого ушло очень большое количество резервистов (часть из которых мобилизовалась индивидуально, но часть пришлось снимать с других частей);
- даже по завершению развернутыми частями мобилизации им требовалось еще много времени, чтобы достигнуть оперативной боеготовности ввиду большого притока новых людей и некомплекта современной техники и оборудования;
- значительная нехватка техники привела к тому, что на укомплектование мобилизуемых частей были направлены свыше 10 тысяч единиц оборудования, изъятого из частей НГ, не подлежащих мобилизации;
- использование мобилизованных частей исключительно на территории США, для замещения убывающих в Европу регулярных войск, вызывало недовольство у мобилизуемых.
Вьетнам
На момент начала боевых операций ВС США (сначала ВВС, а затем и КМП с Армией) во Вьетнаме в 1965 году уже много лет (еще со времен Корейской войны) американское военное планирование в Индокитае исходило из того, что для ведения там боевых действий необходимо будет проводить мобилизацию.
Именно поэтому после того, как весной 1965 года войска Южного Вьетнама потерпели ряд серьезных поражений, министр обороны Макнамара предложил президенту Джонсону резко увеличить численность имевшихся американских войск во Вьетнаме (75 тысяч) сразу на 100 тысяч (до 175 тысяч), довеля ее до 275 тысяч к началу 1966 года.
Таким образом, предполагалось за полгода увеличить численность имевшейся там группы войск в 3.5 раза, что, по оценкам военных, обеспечило бы эффективное ведение боевых действий против наступающих северовьетнамских войск и Вьетконга. Одновременно предлагалось увеличить и численность регулярной Армии.
Частично эти оргмероприятия обеспечивались за счет увеличения месячного призыва, однако бОльшая их часть должна была покрываться именно мобилизацией НГиР (объемы последнего, впрочем, не совсем понятны - в разных источниках приводятся цифры и в 125 тысяч, и в 235 тысяч).
Президент Джонсон долго думает, неделю совещается и - отказывается от мобилизации.
Принятое в итоге решение предполагает нарастить группировку во Вьетнаме с 75 тысяч до 125 тысяч, однако это обеспечивается исключитально за счет переброски части регулярных войск, а также двукратным увеличением месячного призыва.
Собственно, финальная цифра - 125 000 - как раз и была ровно тем количеством войск, которое можно было перебросить во Вьетнам за счет "изыскания внутренних резервов" и увеличения призыва.
Таким образом, помимо того, что с отказом от мобилизации обеспечивались лишь менее 50% от затребованной военными численности, ее рост еще и оказывался очень растянутым во времени, т.к. перебрасить с других театров можно было лишь весьма скромные силы, а увеличение призыва могло дать эффект лишь через месяцы обучения призванных.
Почему же Джонсон, в отличие от предыдущих президентов, принял именно такое решение?
Помимо публично (в т.ч. позднее в мемуарах) озвучиваемых им самим внешнеполитических причин - боязни вызвать ответную мобилизацию в СССР и Китае и спровоцировать международный кризис - основную роль, по-видимому, сыграло желание сохранить у населения Штатов иллюзию мирной жизни и ощущение незначительности происходящей во Вьетнаме эскалации, а также боязнь давать Конгрессу - в частности, правым - поводы для критики.
Ведь всего за несколько месяцев до этого Джонсон выиграл выборы у "ястреба"-республиканца Голдуотера - и не в последнюю очередь благодаря своей миролюбивой позиции, от которой он не мог теперь просто так взять и в одночасье отказаться.
Как нетрудно догадаться, в течение всего 1965 ситуация продолжала медленно, но неуклонно ухудшаться, так что к концу года генерал Уэстморленд и Макнамара запрашивали увеличение численности группировки уже до 600 тысяч человек (из них 400 тысяч в следующем 1966 году и еще 200 тысяч в 1967).
Одновременно Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) продолжал настаивать на частичной мобилизации или хотя бы на увеличении сроков нахождения непосредственно в зоне боевых действий (до ротации), без чего он не считал возможным проведение успешных операций.
Джонсон продолжал им отказывать, предлагая армии обходиться увеличенным месячным лимитом призыва (и, разумеется, опять изысканием внутренних резервов).
Осенью 1966 он утверждает увеличение группировки во Вьетнаме до 470 тысяч в течение двух последующих лет, (при том, что ОКНШ на тот момент запрашивал 540 тысяч уже к концу 1967 года) - и, разумеется, все это по-прежнему без проведения мобилизации.
Не изменилась ситуация и в следующем 1967 году. Несмотря на то, что, по расчетам, воооруженные силы могли обеспечить лишь треть от затребованных во Вьетнам дополнительных 186 тысяч человек и менее половины от затребованных 42 дополнительных батальонов, решение о проведении частичной мобилизации так и не было принято.
Подчеркнем: усиление американской группировки при этом шло непрерывно все это время, в течение 1965-1967 годов, ее численность все время росла.
Однако усиление это шло исключительно за счет увеличения месячного призывного лимита, т.е. с огромной задержкой, поэтому и численность войск собственно во Вьетнаме росла не так быстро, как того требовала складывавшаяся ситуация.
Ситуация изменилась лишь в следующем году.
Благодаря принятому еще в октябре 1966 года закону №69-867 президент получил право мобилизовывать личный состав НГиР на активную службу на срок до 24 месяцев без объявления чрезвычайного положения (я читал этот закон и нигде не нашел конкретного лимита численности мобилизуемых, очевидно, их число ограничивалось лишь выделяемыми денежными средствами, т.е. можно было или призвать большее число на меньший срок, или меньшее - на больший).
Согласно этому закону Джонсон после инцидента с судном РТР "Пуэбло" в январе 1968 года, наконец, призвал из резерва почти 15 тысяч человек - практически все они были из авиации и авиационно-технических служб.
Однако, согласно тому же закону, все сформированные из этих мобилизованных части были переведены обратно в резерв уже к концу 1969 года (причем половина из них - уже к концу того же 1968 года); и лишь малая часть мобилизованных (четыре эскадрильи тактической истребительной авиации) успела послужить во Вьетнаме.
В этой обстановке и грянуло 31 января 1968 Тетское наступление, для противодействия ему ОКНШ предлагал различные варианты мобилизации, один другого масштабнее.
Так, по одному из них, представленному в середине февраля, предполагалось перебросить во Вьетнам целиком 82-ю воздушно-десантную дивизию и мобилизовать 120 тысяч человек из НГиР. По другому, представленному в начале марта, предлагалось призвать из НГиР 262 тысячи человек, увеличить призыв и сроки службы.
В результате многочисленных напряженных дискуссий и консультаций (Джонсон не желал брать на себя ответственность за "большую" мобилизацию, оппонировал ей также и минобороны Макнамара), наконец, историческое решение было принято 13 марта 1968.
Мобилизация должна была пройти в две волны: в мартовской должны были мобилизовать 45 тысяч человек (из них 31.5 тысяч отправились бы собственно во Вьетнам, еще 13.5 тысяч поступали на замещение армейских частей, убывающих туда же), а затем в майской волне мобилизовывали еще 41 тысячу человек для пополнения стратегического резерва на территории США.
На тот момент резервы эти находились в весьма плачевном состоянии, поскольку несколько лет подряд являлись главным источником личного состава как для усиления войск во Вьетнаме, так и для проведения регулярной ротации. К февралю 1968 США располагали там лишь 6 дивизиями (4 и 2/3 армейских и 1 и 1/3 дивизии морской пехоты) против 12 дивизий (9 армейских и 3 морской пехоты) на 1965, когда конфликт начинался.
Именно для пополнения этого резерва еще в феврале по одному из вариантов мобилизации ОКНШ предлагал поднять 245 тысяч человек для того, чтобы довести стратегический резерв до девяти дивизий (7 армейских и 2 морской пехоты).
Наконец, 28 марта президент Джонсон принял окончательное решение. Вопреки всем первоначальным планам и вопреки, казалось бы, уже согласованному варианту с двухэтапной мобилизацией на 80+ тысяч человек, он решил мобилизовать лишь 24 с половиной тысячи, из которых 13 с половиной тысяч направлялись во Вьетнам (по другим данным - 10 тысяч) и 11 тысяч - на пополнение стратегического резерва.
Мобилизация не сопровождалась ни объявлением чрезвычайного положения (как во время Корейской войны), ни тем более объявлением войны. Юридическим основанием для ее проведения по-прежнему являлся закон, который был принят после захвата корабля РТР "Пуэбло". Днем её официального начала назначалось 13 мая 1968 года (поэтому в литературе она известна как майская мобилизация, в отличие от январской, начатой 25 января).
Разумеется, эта цифра была жалкой как на фоне численности уже развернутой во Вьетнаме группировки, так и на фоне фактической потребности на тот момент. Мобилизация, которую так ждали и на которую надеялись все эти несколько лет, оказалась слишком малочисленной и слишком запоздавшей.
Помимо этого, к сожалению, подготовка и проведение мобилизации 1968 года (и январского и майского её этапов) были плохо организованы и исполнены.
Спустя несколько месяцев после её начала мобилизованный л/с все еще слонялся без дела, не имея каких-либо конкретных распоряжений. Мобилизованные в среднем прослужили от 14 до 19 месяцев, при этом первую половину этого срока значительная их часть находилась не в своих подразделениях (т.к. была переведена для заполнения штатных вакансий), после чего вторую половину срока службы этих людей пытались разобрать и развести по своим родным частям, чтобы потом их можно было демобилизовать.
При этом демобилизация была организована и проведена настолько же отвратительно.
Разумеется, так долго оттягиваемая и проведенная в таком малом объеме и с такими проблемами мобилизация не оказала какого-либо существенного влияния на ход Вьетнамской войны.
Выводы
Прежде чем перейти к обсуждению, мне хотелось бы процитировать то, какакой смысл вкладывали в проведение мобилизации в США в своих работах исследователи этого вопроса полковники J.Stuckey и J.Pistorius, и я даже выделю:
Мобилизация - это военное и политическое событие исключительной важности <...>
Основа любой стратегии - это военная сила, источник военной силы - личный состав, источник личного состава - мобилизация <...>
Решение о мобилизации является ключевым для планирования и ведения военных действий, а также для политики, стратегии и тактики <...>
Мобилизация - это акт политической воли <...> Это осознанная и конкретная демонстрация уверенности и решимости преследовать политические цели, несмотря на наличие осознаваемого и очевидного сопротивления <...>
Мобилизация - это символ решимости, а символическое часто оказывается столь же важным, что и материальное. Однако мобилизация также и материальна, раскладываясь, таким образом, одновременно на действия одновременно политическое и военное, цель и значение которых взаимно усиливают друг друга.
Равно как и отказ от мобилизации является критически важным действием, которое может означать пренебрежение военным и политическим благоразумием.
В свете всего сказанного, можно ли согласиться с процитированным в начале заметки утверждением моего уважаемого собеседника, что "вынуждение РФ прибегнуть к мобилизации — это ... показатель не только просчёта в оценке масштаба войны с Украиной, это показатель дисфункции всей системы"?
На мой взгляд - нет.
Само по себе проведение мобилизации отнюдь не является чем-то экстраординарным или признаком какой-то дисфункции. Мобилизация - это нормальный и естественный процесс в тех случаях, когда вооруженные силы мирного времени не способны справиться с противником, сила сопротивления которого была изначально недооценена и/или резко вырасла за счет внешних источников.
На мой взгляд, вполне правомерно проводить аналогии между началом Корейской и Вьетнамской войн с начальным этапом вторжением РФ в Украину ограниченными и явно недостаточными для этого силами (разумеется, с поправкой на масштаб и на общее гораздо более низкое качество как общественно-политической системы в РФ, так и ее вооруженных сил).
Недооценка президентом Трумэном ударных возможностей северокорейских войск и переоценка возможностей своих и союзных войск, по моему мнение, схожа с недооценкой стойкости обороны ВСУ и переоценке возможностей ВС РФ российским руководством.
Равно как и желание президента Джонсона как можно дольше избегать непопулярных решений (несущих за собой с трудом оцениваемые - но, без сомнения, негативные - внутриполитические последствия), на мой взгляд, весьма напоминает судорожные попытки заткнуть распадающийся фронт БАРСами и немногочисленными резервами, не считая завербованных з/к и торпедистов с Балтфлота.
Очевидно также сходство в желании преуменьшить серьезность конфликта - как для внутренней так и для внешней аудитории.
Мы не знаем, справилась бы во Вьетнаме в 1965-1966 та группировка, что запросили военные. Мы не знаем, справилась бы с ВСУ российская группировка, будь она заранее отмобилизована, будь у нее развернуты тылы и обеспечение и достигай она численности хотя бы в полмиллиона, не говоря уже о миллионе человек.
Но, так или иначе, решение Джонсона не проводить мобилизацию стало одной из главнейших и критических ошибок во Вьетнамской войне, которое ее затянуло и к 1968 году завело армию США и Южный Вьетнам в ситуацию много хуже той, что была к лету 1965 года. А решение Путина не проводить мобилизацию до начала войны и затем затягивание с её началом привело ВС РФ в ситуацию много хуже той, что была к весне 2022 года.
Можно усмотреть сходство и в неготовности к проведению мобилизации и бардаке при проведении, хотя в силу очевидной деградации РФ и, наоборот, статуса передовой мировой державы у США в 50-60е, проявлялись эти неготовность и бардак у РФ и у США очень по-разному. И если в США проявлением бардака являлось, например, затягивание момента достижения мобилизованными частями боеготовности, то в РФ, наоборот, проявлением бардака были факты отправки свежемобилизованных прямо на фронт с минимальной подготовкой или даже безо всякой подготовки вообще.
Обращают на себя внимание также сходство причин для решения о проведении мобилизации.
Ввиду явной диспропорции сил и возможностей Трумэну потребовалось всего несколько дней боевых действий для того, чтобы оценить катастрофичность ситуации и принять решение на мобилизацию.
Джонсону для этого потребовалось Тетское наступление. Но даже и после него он, по-видимому, в полной мере надвигающейся катастрофы не видел и не ощущал. Сложно предположить себе, чтобы он оттягивал мобилизацию или урезал ее до смехотворных цифр, если бы он действительно представлял себе серьезность положения во Вьетнаме. Если бы он видел ситуацию не на уровне в месяц-полгода-год, а в перспективе войны, затянувшейся на пять лет, и если бы он в полной мере понимал, что из-за его ошибки многие годы боевых действий и тысячи погибших с американской стороны окажутся попросту бесполезными, то боялся ли он бы так внутреннеполитических осложнений?
Путину потребовалась наша Балаклейско-Купянская операция и, как видим, ошибок Джонсона он не повторил.
То есть, во всех случаях необходимым - не не достаточным - условием решения на мобилизацию была демонстрация противником наличия у него сил, способных на организацию крупного наступления (пусть даже и не имеющего какого-либо успеха вообще, как Тетское наступление, а тем более вполне успешная сама по себе Балаклейско-Купянская операция, хотя и не получившая развития в стратегическом масштабе).
Далее можно было бы еще долго рассуждать, почему Россия не Америка (tm); например, о том, что есть существенная разница между призывными системами и в РФ отсутствует аналоги американских НГиР (за исключением их жалкого подобия в виде БАРСов, а также мнимого подобия в виде Росгвардии, которая никаким аналогом НГ не является и в помине и общего у них только одно существительное в названии).
Или почему РФ не может плавно играться краном месячного призыва и вынуждена одномоментно мобилизовать сразу сотни тысяч человек, очень мало изменяя при этом номинальный объем призываемых весной и осенью срочников. И т.д. и т.п.
Изначально мне вообще не хотелось комментировать текст выше, т.к. любая попытка сравнивать собственно проведение мобилизации в США и в РФ неизбежно означает погружение во все эти технические детали, которое выльется в бесконечное пережевывание той очевидной мысли, что что быть богатым, здоровым и прогрессивным американцем лучше, чем бедным, больным и архаичным россиянином. Результаты подобного "сравнения" и так очевидны.
Мне хотелось показать именно связь недооценки ситуации с мобилизацией, то, каким тернистым может оказаться подчас путь к правильной (пере)оценке, и что мобилизация отнюдь не означает конца света и коллапса.
И тут можно обозначить следующие тезисы:
- просчет при планировании и недооценка противника - отнюдь не уникальное, присущее лишь РФ явление;
- результат этого просчета - или, вернее, средство устранения его последствий - мобилизация (равно как и/или увеличение призыва) не является признаком системного кризиса;
- наоборот, частичная мобилизация - это переход к качественно лучшему пониманию ситуации, основанному на более реалистичной оценке соотношения сил и боеспособности сторон;
- при этом частичная мобилизация по своему масштабу, срокам проведения и эффективности может оказаться как адекватной вызовам (Корейская), так и нет (Вьетнамская);
- во всех трех рассматриваемых случаях (Корейская, Вьетнамская и российско-украинская войны) для принятия решения о начале мобилизации потребовался явный и очевидный внешний триггер, свидетельствующий о силе противника;
- в отношении российской мобилизации апокалиптические прогнозы весны-лета 2022 года не оправдались и РФ справилась с ней, на мой взгляд, вполне удовлетворительно;
- её адекватность поставленным задачам не ясна, поскольку неизвестны сами задачи: если целью кампании 2023 года было исключительно удержание захваченных территорий - то скорее да (хотя год еще и не закончился, но до осеннего призыва и очередной возможной мобилизации они вполне продержались), если же задачи были более агрессивными, то однозначно нет;
- поскольку первая мобилизация не привела к катастрофическим последствиям (отъезд из РФ существенной доли населения к таковым, очевидно, не относится), уверен, что в будущем будут и новые волны мобилизации, и продолжаться они будут до тех пор, пока (если только) они не начнут вызывать реальный, а не домысливаемый (возможный) экономический кризис и/или крупный внутриполитический протест.
no subject
Date: 2023-09-14 09:59 am (UTC)Это кстате к вопросу о коррупции в послевоенных США - получавшие ОЧЕНЬ хорошие деньги вояки (4,6 млрд в год, еще ТЕХ долларов) их крали настолько неограниченно, что гражданская администрация несколько охренела от предложения Бредли про "за такие деньги у меня есть одна дивизия без тяжелого вооружения", а назначенный разобраться в вопросе Форрестол от масштабов сошел с ума и предпочел сигануть в окно.
no subject
Date: 2023-09-14 10:07 am (UTC)Идеальным для РФ решением было бы временное перемирие - это даст отозвать с фронта наиболее скилловых товарищей и обратить их на подготовку свежих сил, попутно добывая матчасть.
no subject
Date: 2023-09-14 11:23 am (UTC)Именно.
> Идеальным для РФ решением было бы временное перемирие - это даст отозвать с фронта наиболее скилловых товарищей и обратить их на подготовку свежих сил, попутно добывая матчасть.
Причем это применимо практически во всем. Например, развернуть массовое производства дешевой мобилизационной альтернативы удачным, но очень дорогим
из-за своего сионистского происхожденияЛанцетам.И т.п.
no subject
Date: 2023-09-14 11:29 am (UTC)no subject
Date: 2023-09-14 10:33 am (UTC)no subject
Date: 2023-09-14 11:15 am (UTC)+100
no subject
Date: 2023-09-14 11:31 am (UTC)no subject
Date: 2023-09-16 07:12 pm (UTC)Мне кажется, здесь не баг, а фича. Мобилизуемых сразу разделили на три категории:
- смертники, затыкающие дыры на фронте без всякого обучения
- проходящие какое-то обучение, чтобы сменить первых
- проходящие полное обучение для участия в будущем наступлении
no subject
Date: 2023-09-17 10:20 am (UTC)Безусловно. Но даже в рамках фичи можно было отправлять затыкать дыры свежеотслуживших, свежеуволенных с контракта и т.п., а не неслуживших айтишников.
Но так-то и у нас весной 22го отправляли на фронт людей набранных с улицы после фактически лишь месяца учебки, не закончивших даже минимальный курс подготовки. А кто-то поехал на несколько месяцев чилить в Европу, а суммарно так чуть ли не девять месяцев подряд сидел готовился к контрнаступлению.
Тут характерно, что американцы тоже хотели бы иметь возможность затыкать дыры (фигурально выражаясь) мгновенно - т.е. иметь части резерва, которые могли бы быть развернуты в кратчайшие сроки и не были бы при этом сборищем мобиков. И даже они, при наличии у них многих тысяч людей в Ready Reserve с ежемесячными тренировками и при огромном количестве техники, с этим не справлялись.
Ну т.е. имеет место некая шкала
пизд.цабардака, где на одном конце находятся мобилизации 1942-1943го с освобожденных территорий с призывными комиссиями, организованными при штабах наступающих соединений, а на другом конце находится условный американский бардак, когда на фронт отправлялись только уже полностью укомплектованные и даже сколоченные соединения, но зато и только через полгода-год.И РФ и мы находимся, вероятно, где-то в окрестностях середины этой шкалы, какими-то частями ближе к её первому концу, а какими-то - ко второму.