![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ioncoreИтак, давайте попробуем расмотреть начало конфликта у оз.Хасан.
В первой части я сгоряча пообещал, что не буду давать собственные комментарии, но, скорее наоборот, комментировать придется многое. С другой стороны, вы всегда можете скипнуть мой текст, который дан обычным шрифтом, и читать лишь описание фактов, которое дано курсивом.
В переписке товарищи задали вопрос: с какого перепугу ты вдруг занялся темой Дальваса?
Во-первых, мне с начала 00х интересны все вопросы организации и развития Красной Армии в 30е - 1941 гг (включая пограничные конфликты). Собственно, форум РККА - это единственный русскоязычный ресурс, который я еще как-то посещаю.
Во-вторых, поскольку в течение последних двух лет разработываю игру по конфликтам у Хасана и Халхин-Гола (уже как-то писал об этом в ЖЖ, о ходе разработки можно почитать вот тут), в течение этого времени активно собираю литературу, архивные документы и карты по Хасану и Халхин-Голу. Разумеется, в ходе работы возникают вопросы и мысли по разным интересным темам, которыми хочется поделиться.
Собственно, вот поэтому и.
Граница
Важно понимать, что линия границы на картах, прилагавшиеся к соглашениям между Российской империей и Империей Цин была плохо читаема из-за крупного масштаба и повреждений карт от времени и не давала детального представления о том, как именно начертана граница в районе оз.Хасан.
Согласно же тексту соглашения конкретно в этом районе граница определялась довольно неопределенными фразами типа "...воды, текущие на запад и впадающие в реку Тумен , принадлежат Китаю, тогда как воды, текущие на восток и впадающие в море принадлежат России... Продвигаясь в северо-восточном направлении от пограничного столба Т, пересекая холм и доходя до песчаного холма по западной стороне озера Хасан, устанавливается пограничная отметка №1" и т.п.
Многое зависело от варианта перевода китайского оригинала соглашения и толкования этого перевода, к тому же, обе высокие договаривающиеся стороны к 1938 году уже исчезли с карты мира, а топографические карты, отпечатанные в их государствах-преемниках отличались, скажем так, широтой взглядов на то, как должна проходить граница в этом районе.
Фактически же на местности какая-либо согласованная линия границы в тех местах с регулярно установленными погранзнаками отсутствовала. Вернее погранзнаки и столбы были, но расстояние между упомянутыми гранзнаком литеры "Т" у Подгорной и гранзнаком №1 у Янканпиен составляло 7.5 километров (!), а никаких заборов, рвов или иных отметок, указывающих точное нахождение границ на протяжении всего этого участка не было.
На карте выше вы можете видеть три основные версии того, как должна начертаться граница:
Кукс довольно подробно, с цитатами из договоров и с указанием на некоторые несостоятельности в советской интерпретации, доказывает, что права скорее японская сторона.
На мой взгляд, его аргументация стройна и вполне убедительна. С другой стороны, мне неизвестно столь же подробное и обстоятельное обоснованием советской версии границы, вполне вероятно, и оно показалось бы мне не менее убедительным.
Так что читайте Кукса, читайте советские материалы и делайте выводы самостоятельно. Для дальнейшего изложения важно понимать, однако, что обе стороны имели свою обоснованную версию прохождения линии границы, в то время как на самой местности никаких признаков этой самой линии не было.
Хронология
Теперь, когда мы разобрались с той миной замедленного действия, которая была заложена под линию границы, можно перейти к рассмотрению последовательности событий, непосредственно предшествовавших и приведших к конфликту.
середина июня 1938 г.
13 июня 1938 г.
Начальник управления НКВД по ДВ комиссар ГБ 3-го ранга Г.С.Люшков
Ранним утром на участке Посьетского погранотряда границу переходит и сдается манчжурским пограничникам начальник управления НКВД по Дальнему Востоку комиссар ГБ 3-го ранга Генрих Соломонович Люшков, запросив у Японии политическое убежище. Впоследствие он даст японской разведке подробнейшие показания о составе и структуре Красной Армии на Дальнем Востоке, НКВД, экономической и политической ситуации в СССР и проч.
В течение первой недели Люшков считался в СССР похищенным японской разведкой, однако затем будут получены данные об истинной причине его исчезнования.
24 июня 1938 г.
О бегстве Люшкова по своим каналам становится известно польской разведке.
середина-конец июня 1938 г.
Заместитель наркома ВД комкор М.П.Фриновский
В Хабаровск прибывает замнаркома внутренних дел комкор Михаил Петрович Фриновский с задачей расследования обстоятельств бегства Люшкова.
В интернете встречается также дата "май 1938 г." но она, очевидно, неверная. В ходе расследования, Фриновский без сомнения должен был ознакомиться и с докладом и ситуацией в 59-м (Посьетском) погранотряде, начальником которого являлся не так давно назначенный на эту должность полковник Кузьма Евдокимович Гребенник.
начальник Посьетского погранотряда полковник К.Е.Гребенник
1 июля 1938 г.
Эта шифровка была отправлена в ответ на запрос Соколова (а de facto, вероятно, Фриновского) о возможных мерах усиления контроля над границей и является еще одним не совсем понятным моментом. С чего вдруг такая агрессивность, явно чреватая возможным конфликтом?
Предлагаемые Гребенником меры Вл.Воронов комментирует так: "Вполне чёткая схема организации провокации: мы захватываем господствующую высоту на самой границе (а то и чуток подальше – "у них"), и тогда японцы точно должны среагировать, так мы и получим искомое – инцидент".
В чем тут с Вороновым безусловно можно согласиться, так это с тем, что эта шифровка предлагает план, чреватый провокацией пограничного конфликта. С другой стороны, Гребенник в шифровке указывает и причину такой агрессивности: японцы якобы расположили свой гарнизон в селении Хомуку в 500 м от высоты (напомню, впрочем, что японцы этого, строго говоря, не подтверждают и мы можем полагаться тут только на данные советской стороны).
Тем не менее, эта шифровка стала действительно одним из ключевых и поворотных моментов в конфликте, хотя и по несколько иным причинам, нежели те, что указывает Воронов, о чем см. ниже в комментариях к 6-7 июля.
На сегодняшний день у нас есть три версии, объясняющих такую внезапную агрессивность предложений Гребенника:
6 июля 1938 г.
Шифровка Гребенника оказывается перехваченной и расшифрованной разведывательной службой Квантунской Армии. Её текст направляется в штаб Корейской Армии в Сеул.
19-я пехотная дивизия доносит в Сеул, что на гребне высоты Заозерной замечены трое или четверо советских всадников, проводящих рекогносцировку территории Манчжурии.
Отмечу тут два важных обстоятельства.
7 июля 1938 г.
Расшифрованное донесение Гребенника доставлено в Сеул и совокупно с донесением 19-й пехотной дивизии о советских военных на Заозерной вызывает большую тревогу в штабе армии.
В расположении штаба Корейской Армии в Сеуле проводится большое совещание с участием всех штабных офицеров, на котором рассматривается вопрос о советских военных на Заозерной в свете перехваченной шифровки Гребенника.
На совещании отмечается, что ни советские, ни японские пограничники до сих пор не размещали свои подразделения на гребнях высот западнее оз. Хасан.
Также, по информации штаба армии, никаких японских подразделений на восточном берегу реки нет, за исключением единственного манчжурского полицейского в том самом селении, где, по советской версии, разместился японский гарнизон в 30 человек. Более того, согласно руководящим указаниям, составленным еще в марте 1936 года командующим армией Koiso Kuniaki, район на восточном берегу реки является спорным и в связи с этим там вообще не допускается действие никаких японских подразделений по избежание инцидентов.
Тем не менее, поскольку граница проходит восточнее высот, штаб армии считает появление советских всадников на их гребне нарушением границы со стороны СССР.
Обратим внимание, что как минимум в штабе Корейской Армии ничего не знают ни о какой японской пехоте близ сопки или, тем более, о каких-то инцидентах в предшествующие дни. Более того, в штабе армии уверены, что никакой японской пехоты там в принципе не должно быть.
8 июля 1938 г.
Изучив ситуацию, совещание офицеров штаба Корейской Армии пришло к следующим выводам:
По мнению Кукса, известную роль в принятии такого решения сыграло и то, что 15 июля Koiso должен был сдать должность генералу Nakamura Kotaro и не желал принимать в последние дни решений, которые поставили бы его преемника в трудное положение.
Командующий Корейской Армией генерал Koiso Kuniaki
Командование Корейской Армии направляет в 19-ю пехотную дивизию и в Хуньчуньский гарнизон предупреждение о необходимости принять дополнительные меры по обеспечению несения пограничной службы.
Сводный пограничный отряд 76-го пехотного полка дивизии организовывает регулярное наблюдение противоположного берега реки, в т.ч. и высот у оз.Хасан.
Таким образом, во-первых, материалы совещания разрушают весь надуманный советский конструкт о японских агрессивных планах чуть ли не наступать от Заозерной на Владивосток и Хабаровск.
Очевидно, что японцы не только не планировали ничего из того, что им впоследствии приписывалось советской стороной, но поначалу и вообще сомневались, как им следует реагировать на бурную пограничную активность последней, и в итоге выбрав вариант не реагировать пока никак вообще, за исключением организации более плотного наблюдения. Если бы советская сторона далее не пошла на эскалацию, о чем мы скажем ниже, то на этом бы хасанский инцидент и был исчерпан, не начавшись.
Таким образом, значительную часть вины за провокацию конфликта следует возлагать на действия советской стороны - как фактические, так и планируемые согласно перехваченной шифровке. Хотя и вину с японской стороны тоже полностью снимать рано - оставим пока что за кадром непонятную ситуацию с нахождением японской пехоты 3 июля у Заозерной, где ее быть вообще не должно было.
Во-вторых, они разрушают и конструкт антисоветский (который, как мы уже не раз говорили, плоть от плоти конструкта советского).
Не откажу себе в удовольствии процитировать Вл.Воронова, приписывающего советам некие агрессивные планы у Заозерной и обосновывающего их так: "...Итак, это огромный стратегический коммуникационный узел, удар по которому отрезал бы Квантунскую армию от метрополии (что это и было сделано в 1945 году), но никто из советских и российских исследователей о такой "диспозиции" не пишет."
Таким образом, те же самые - дословно - мотивы, которыми обосновывались действия "агрессивной японской военщины" в версии советского агитпропа (ключевое значение Ранам-Тумыньской ж/д, доминирующее положение Заозерной в регионе и т.д. и т.п.), в изложении Воронова обслуживают и версию об "агрессивной сталинской военщине".
Подчеркнем, что сами японцы дают весьма рациональное объяснение того, чем вызвана вся эта активизация советских погранвойск: реакция на бегство Люшкова и предотвращение повторения подобных инцидентов в будущем, плюс желание компенсировать значительное японское преимущество в контроле над доминирующими высотами; кроме того, они четко говорят, что значение Заозерной отнюдь не велико (в сравнении с другими высотами). Однако историк Вл.Воронов об этом не знает и не хочет знать, либо - что еще хуже - знает, но умалчивает, предпочитая ставить с ног на голову все тот же советский агитпроп. Не говоря о том, что между занятием высоты Заозерной пограничным гарнизоном по плану Гребенника в 1938 году и перерезанием Ранам-Тумыньской ж/д танковыми и механизированными корпусами 1-го Дальневосточного фронта в 1945 году все же есть некоторая разница, не так ли?
Японскими данными наличие у них таких планов (захват высоты) не подтверждается, нахождение японских подразделений у Заозерной ими отрицается.
9 июля 1938 г.
Около полудня наблюдатели и патрули из состава сводного пограничного отряда обнаруживают дюжину советских военнослужащих, начинающих оборудование позиций на вершине Заозерной.
Японцы не вмешиваются в строительство, однако командир дивизии генерал-лейтенант Suetaka Kamezo приказывает направить нескольких штабных офицеров оценить ситуацию на месте и подготовить пехотные части к возможному выдвижению на усиление сводного пограничного отряда в случае ухудшения ситуации.
Очевидно, японские наблюдатели обнаружили тот самый наряд, высланный Гребенником 8 июля.
10 июля 1938 г.
По прямому приказу замнаркома Фриновского, резервная застава Посьетского погранотряда и наряды с застав Подгорная и Пакшекори занимают Заозерную и начинают строительство оборонительных сооружений.
Однако, как мы видели выше, фактически процесс резкого усиления советского присутствия на высоте начался еще 8 июля, что подтверждается и японскими наблюдениями. Непонятно в этой связи, были ли решения Гребенника утверждены Фриновским пост-фактум 10 июля, либо же 10 июля (в советских источниках) это просто некая итоговая дата, под которую для удобства подводится растянувшийся во времени на три дня процесс.
11 июля 1938 г.
Командир 19-й пехотной дивизии прибывает с инспекцией в 75-й пехотный полк, где знакомит командира полка полковника Sato Kotoku с ситуацией в районе Заозерной.
По словам полковника, в этот день он впервые услышал как само название высоты, так и о сложившемся там положении.
11-13 июля 1938 г.
По данным японских патрулей, за этот период количество людей, задействованных в советском строительстве на сопке, увеличивается до 40 человек, появляется 30 лошадей и 11 камуфлированных палаток. Cоветы ведут окопные работы на западном, обращенном к Манчжурии, склоне сопки, в 30 метрах от гребня обустроены огневые позиции и окопы с колючей проволокой, еще на 50 метров вперед (в сторону Манчжурии) вынесены щели для наблюдателей, разворачивается телефонная сеть. Имеется также информация о сосредоточении более крупных советских сил в глубине территории
Наблюдаемая японцами активность - результат выполнения распоряжений Гребенника-Фриновского за 8-10 июля. Факт строительства укреплений и установки заграждений подтверждается более поздним донесением Гребенника от 15 июля (см. далее)
13-14 июля 1938 г.
Штаб Корейской Армии получает сообщение из штаба Квантунской Армии, в котором последний обвиняет первый в бездействии и потакании агрессору, в результате чего страдает репутация Квантунской Армии среди местного манчжурского населения. Смысл и подтекст телеграммы таковы, что Квантунская Армия будет вынуждена своими силами принять меры по ликвидации советского присутствия на сопке в зоне ответственности Корейской Армии, если последняя будет продолжать пребывать в нерешительности.
Телеграмма показана командующему Koiso.
Важный административно-политический момент: в то время как западный берег реки относился к Корее и зоне действия Корейской Армии, собственно спорный район Заозерной и восточный берег реки административно относился к Манчжоу-Го, хотя в вопросе прикрытия границы этот сектор был также нарезан не Квантунской, а Корейской Армии. Отсюда и некая двусмысленность ситуации, отсюда и полуофициальная вовлеченность Квантунской Армии, помноженная на вечный дух соперничества в японских вооруженных силах: между родами войск, соединениями и отдельными офицерами и рядовыми.
Командир дивизии генерал Suetaka прибывает в Сеул, где встречается с командующим армией Koiso и задает тому следующий вопрос: "В случае перехода советов к активным действиям, дивизия вынуждена будет действовать в невыгодной для себя обстановке. Он, командир дивизии, хотел бы сосредоточить главные её силы на западном берегу реки в готовности к такому повороту событий. Что об этом думает командующий армией?".
Koiso отвечает, что он не видит никаких препятствий к тому, чтобы командир дивизии проводил любые мероприятия, которые считает нужным для выполнения поставленных ему задач в пределах своей зоны ответственности, однако он, Koiso, дополнительно запросит верховное командование и сообщит о командиру дивизии о решении.
Усиление советского присутствия на сопке за последние несколько дней, в совокупности с возмутительным подтекстом послания Квантунской Армии, а также, вероятно, беспокойство, высказанное командиром дивизии о сложившейся ситуации в разговоре с командующим армией, все вместе взятые сподвигают последнего к пересмотру избранной стратегии. Созывается новое совещание офицеров штаба Корейской Армии, на котором высказана следующая оценка ситуации:
Таким образом, ему удалось переложить ответственность за принятие окончательного решения о начале боевых действий в полной мере на своего преемника.
Но уже на следующий день, 15 июля, произойдут события, которые придадут маховику конфликта новый толчок и сделают выход из него крайне трудным или даже вообще невозможным. Но об этом мы поговорим в следующий раз.
Корейский генерал-губернатор генерал Koiso сажает рис со студентами экспериментальной сельхозстанции в Сувоне (см. видео)
(окончание следует)
В первой части я сгоряча пообещал, что не буду давать собственные комментарии, но, скорее наоборот, комментировать придется многое. С другой стороны, вы всегда можете скипнуть мой текст, который дан обычным шрифтом, и читать лишь описание фактов, которое дано курсивом.
В переписке товарищи задали вопрос: с какого перепугу ты вдруг занялся темой Дальваса?
Во-первых, мне с начала 00х интересны все вопросы организации и развития Красной Армии в 30е - 1941 гг (включая пограничные конфликты). Собственно, форум РККА - это единственный русскоязычный ресурс, который я еще как-то посещаю.
Во-вторых, поскольку в течение последних двух лет разработываю игру по конфликтам у Хасана и Халхин-Гола (уже как-то писал об этом в ЖЖ, о ходе разработки можно почитать вот тут), в течение этого времени активно собираю литературу, архивные документы и карты по Хасану и Халхин-Голу. Разумеется, в ходе работы возникают вопросы и мысли по разным интересным темам, которыми хочется поделиться.
Собственно, вот поэтому и.
Граница
Важно понимать, что линия границы на картах, прилагавшиеся к соглашениям между Российской империей и Империей Цин была плохо читаема из-за крупного масштаба и повреждений карт от времени и не давала детального представления о том, как именно начертана граница в районе оз.Хасан.
Согласно же тексту соглашения конкретно в этом районе граница определялась довольно неопределенными фразами типа "...воды, текущие на запад и впадающие в реку Тумен , принадлежат Китаю, тогда как воды, текущие на восток и впадающие в море принадлежат России... Продвигаясь в северо-восточном направлении от пограничного столба Т, пересекая холм и доходя до песчаного холма по западной стороне озера Хасан, устанавливается пограничная отметка №1" и т.п.
Многое зависело от варианта перевода китайского оригинала соглашения и толкования этого перевода, к тому же, обе высокие договаривающиеся стороны к 1938 году уже исчезли с карты мира, а топографические карты, отпечатанные в их государствах-преемниках отличались, скажем так, широтой взглядов на то, как должна проходить граница в этом районе.
Фактически же на местности какая-либо согласованная линия границы в тех местах с регулярно установленными погранзнаками отсутствовала. Вернее погранзнаки и столбы были, но расстояние между упомянутыми гранзнаком литеры "Т" у Подгорной и гранзнаком №1 у Янканпиен составляло 7.5 километров (!), а никаких заборов, рвов или иных отметок, указывающих точное нахождение границ на протяжении всего этого участка не было.
На карте выше вы можете видеть три основные версии того, как должна начертаться граница:
- линия А (условно советская версия) считает границу проходящей по линии водораздела через вершину Заозерной
- линия В (условно японская версия и наиболее свежая - к началу конфликта - съемка китайских топографов, середина-конец 1910х годов) предполагает прохождение границы вдоль линии дороги восточнее вершины Заозерной по западному берегу оз.Хасан
- линия С (условно версия местных жителей и последняя съемка китайских и российских топографов до ПМВ и распада Империи Цин и Российской империи, конец 1900х годов) предполагает прохождение границы восточнее озера Хасан, по линии водораздела между озерами Хасан и Дорицине.
Кукс довольно подробно, с цитатами из договоров и с указанием на некоторые несостоятельности в советской интерпретации, доказывает, что права скорее японская сторона.
На мой взгляд, его аргументация стройна и вполне убедительна. С другой стороны, мне неизвестно столь же подробное и обстоятельное обоснованием советской версии границы, вполне вероятно, и оно показалось бы мне не менее убедительным.
Так что читайте Кукса, читайте советские материалы и делайте выводы самостоятельно. Для дальнейшего изложения важно понимать, однако, что обе стороны имели свою обоснованную версию прохождения линии границы, в то время как на самой местности никаких признаков этой самой линии не было.
Хронология
Теперь, когда мы разобрались с той миной замедленного действия, которая была заложена под линию границы, можно перейти к рассмотрению последовательности событий, непосредственно предшествовавших и приведших к конфликту.
середина июня 1938 г.
По данным советской разведки, в середине июня из штаба японской 19-й пехотной дивизии сообщили, что в подразделения, расположенные у границ СССР, будут направлены войска для проведения совместных тактических занятий.
Через несколько дней поступил приказ: "Выделить из подразделений, дислоцируемых у границы, часть личного состава с оружием и техникой для проведения совместно с прибывшими воинскими частями тактических занятий с выходом на территорию Маньчжурии к границе СССР".
13 июня 1938 г.
Начальник управления НКВД по ДВ комиссар ГБ 3-го ранга Г.С.Люшков
Ранним утром на участке Посьетского погранотряда границу переходит и сдается манчжурским пограничникам начальник управления НКВД по Дальнему Востоку комиссар ГБ 3-го ранга Генрих Соломонович Люшков, запросив у Японии политическое убежище. Впоследствие он даст японской разведке подробнейшие показания о составе и структуре Красной Армии на Дальнем Востоке, НКВД, экономической и политической ситуации в СССР и проч.
В течение первой недели Люшков считался в СССР похищенным японской разведкой, однако затем будут получены данные об истинной причине его исчезнования.
24 июня 1938 г.
О бегстве Люшкова по своим каналам становится известно польской разведке.
середина-конец июня 1938 г.
Заместитель наркома ВД комкор М.П.Фриновский
В Хабаровск прибывает замнаркома внутренних дел комкор Михаил Петрович Фриновский с задачей расследования обстоятельств бегства Люшкова.
В интернете встречается также дата "май 1938 г." но она, очевидно, неверная. В ходе расследования, Фриновский без сомнения должен был ознакомиться и с докладом и ситуацией в 59-м (Посьетском) погранотряде, начальником которого являлся не так давно назначенный на эту должность полковник Кузьма Евдокимович Гребенник.
начальник Посьетского погранотряда полковник К.Е.Гребенник
1 июля 1938 г.
Хабаровск - Гребеннику: "Сегодня же 1.07.38 донесите свои соображения. Какие высоты на границе следует занять постоянными полевыми гарнизонами. Какое количество подразделений, их численность, вооружение необходимо, по вашему мнению для обороны каждой высоты..."
Гребенник в ответной телефонограмме перечисляет шесть высот, которые отряд считал необходимым занять дополнительно на участках Барабашевской, Краскинской и Зареченской комендатур, среди которых называется и
высота Заозерная.
С учетом структуры ПВ НКВД Дальнего Востока я предполагаю, что телефонограмма Гребеннику была отправлена из Хабаровска начальником УПВО НКВД ДВК комдивом Соколовым. Вл.Воронов считает, что инициатором отправки телефонограммы был прибывший в Хабаровск замнаркома Фриновский; вполне вероятно, что он прав.
Очевидно, бурная активность развернутая Фриновским из Хабаровска была связана с ужесточением и усилением пограничного контроля на Дальнем Востоке после бегства Люшкова.
В этот же день японское военное министерство выступает с официальным заявлением о задержании Люшкова.
2 июля 1938 г.
Польша сообщает Японии, что предоставление убежища Люшкову и публичная огласка этого факта повышает вероятность эскалации пограничного конфликта между СССР и Манчжоу-Го.
Сегодня, конечно, можно лишь поаплодировать польской разведке, которая явно не зря ела свой хлеб и за месяц до начала горячей фазы конфликта и за несколько дней до его формального начала точно всё предсказала.
3 июля 1938 г.
Советский пограничный наряд (два красноармейца, позднее усиленных прибывшей с заствы группой пограничников л-та Терешкина), находящийся на выс.Заозерная, наблюдает развертывание около роты японских пехотинцев в цепь и имитацию ими атаки высоты, причем офицеры имели сабли обнаженными в руках. Не доходя до вершины Заозерной 50 м японская цепь по приказу офицеров остановилась и залегла. Японская пехота находилась у Заозерной еще сутки, после чего отошла в селение в 500 м от высоты.
Это важнейший момент, один из самых загадочных во всей этой истории, давайте в нем разбираться.
Во-первых, Кукс ни в своей ранней монографии, ни позднее в "Анатомии" вообще не упоминает обнаружение японцами советских пограничников 3 июля. Первый случай обнаружения выхода советских военнослужащих на вершину Заозерной японцами датируется лишь 6 июля, т.е. тремя днями позже. И исходя из того, какую озабоченность вызовет тогда среди японского командования этот факт (о чем будет рассказано ниже), мне представляется крайне маловероятным, чтобы японцы обнаружили пограничников еще 3 июля и даже провели имитацию атаки против них, но не сообщили при этом по команде, или же вообще не придали этому никакого значения.
Второе очень важное обстоятельство. Действующие на тот момент в Корейской Армии инструкции о несении службы в приграничных районах со спорной линией разграничения вообще запрещали нахождение регулярных японских частей на восточном берегу именно ввиду неопределенности начертания границы. Поэтому никакой японской пехоты близ Заозерной 3 июля теоретически вообще не должно было быть.
Что же это могло тогда быть? Есть два возможных объяснения:
Гребенник в ответной телефонограмме перечисляет шесть высот, которые отряд считал необходимым занять дополнительно на участках Барабашевской, Краскинской и Зареченской комендатур, среди которых называется и
высота Заозерная.
С учетом структуры ПВ НКВД Дальнего Востока я предполагаю, что телефонограмма Гребеннику была отправлена из Хабаровска начальником УПВО НКВД ДВК комдивом Соколовым. Вл.Воронов считает, что инициатором отправки телефонограммы был прибывший в Хабаровск замнаркома Фриновский; вполне вероятно, что он прав.
Очевидно, бурная активность развернутая Фриновским из Хабаровска была связана с ужесточением и усилением пограничного контроля на Дальнем Востоке после бегства Люшкова.
В этот же день японское военное министерство выступает с официальным заявлением о задержании Люшкова.
2 июля 1938 г.
Польша сообщает Японии, что предоставление убежища Люшкову и публичная огласка этого факта повышает вероятность эскалации пограничного конфликта между СССР и Манчжоу-Го.
Сегодня, конечно, можно лишь поаплодировать польской разведке, которая явно не зря ела свой хлеб и за месяц до начала горячей фазы конфликта и за несколько дней до его формального начала точно всё предсказала.
3 июля 1938 г.
Советский пограничный наряд (два красноармейца, позднее усиленных прибывшей с заствы группой пограничников л-та Терешкина), находящийся на выс.Заозерная, наблюдает развертывание около роты японских пехотинцев в цепь и имитацию ими атаки высоты, причем офицеры имели сабли обнаженными в руках. Не доходя до вершины Заозерной 50 м японская цепь по приказу офицеров остановилась и залегла. Японская пехота находилась у Заозерной еще сутки, после чего отошла в селение в 500 м от высоты.
Это важнейший момент, один из самых загадочных во всей этой истории, давайте в нем разбираться.
Во-первых, Кукс ни в своей ранней монографии, ни позднее в "Анатомии" вообще не упоминает обнаружение японцами советских пограничников 3 июля. Первый случай обнаружения выхода советских военнослужащих на вершину Заозерной японцами датируется лишь 6 июля, т.е. тремя днями позже. И исходя из того, какую озабоченность вызовет тогда среди японского командования этот факт (о чем будет рассказано ниже), мне представляется крайне маловероятным, чтобы японцы обнаружили пограничников еще 3 июля и даже провели имитацию атаки против них, но не сообщили при этом по команде, или же вообще не придали этому никакого значения.
Второе очень важное обстоятельство. Действующие на тот момент в Корейской Армии инструкции о несении службы в приграничных районах со спорной линией разграничения вообще запрещали нахождение регулярных японских частей на восточном берегу именно ввиду неопределенности начертания границы. Поэтому никакой японской пехоты близ Заозерной 3 июля теоретически вообще не должно было быть.
Что же это могло тогда быть? Есть два возможных объяснения:
- эпизод был полностью выдуман советской стороной;
- какие-то японские подразделения находились в районе высоты в нарушение действующих инструкций.
Первый вариант я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Поэтому давайте поговорим о втором.
Допустим командир японского подразделения не знал или проигнорировал действующие инструкции, или они на тот момент не действовали (см. ниже). Тогда это мог быть выход группы японской пехоты в район высот для проведения тактических занятий (японцы ведь считали границу проходящей в нескольких сотнях метров восточнее сопки, между ее восточными склонами и озером, поэтому, проводя свои упражнения на западных склонах, должны были полагать себя находящимися на достаточной удалении от границы и прикрытыми гребнем высоты от наблюдения с советской стороны). Но что это тогда было за подразделение? Для начала, это вряд ли была "рота", поскольку 5 июля (см. ниже) Гребенник укажет численность гарнизона в Хомуку в 30 человек, так что максимум один взвод, а то и меньше.
Обратимся за ответами к монографии Кукса:
Допустим командир японского подразделения не знал или проигнорировал действующие инструкции, или они на тот момент не действовали (см. ниже). Тогда это мог быть выход группы японской пехоты в район высот для проведения тактических занятий (японцы ведь считали границу проходящей в нескольких сотнях метров восточнее сопки, между ее восточными склонами и озером, поэтому, проводя свои упражнения на западных склонах, должны были полагать себя находящимися на достаточной удалении от границы и прикрытыми гребнем высоты от наблюдения с советской стороны). Но что это тогда было за подразделение? Для начала, это вряд ли была "рота", поскольку 5 июля (см. ниже) Гребенник укажет численность гарнизона в Хомуку в 30 человек, так что максимум один взвод, а то и меньше.
Обратимся за ответами к монографии Кукса:
- всего в четырех километрах от высот, за рекой, в селении, именуемом на советских картах Коуп (у Кукса - Kouptong), находился ППД пехотной роты сводного пограничного отряда 76-го пехотного полка 19-й пехотной дивизии (полк содержался по усиленному штату, за счет чего и был сформирован этот сводный отряд в составе двух рот для непосредственного прикрытия границы). Подразделения этой роты теоретически могли проводить тактические занятия в окрестностях высот рядом со своим ППД.
- в районе примерно в 20 км к северу от Заозерной дислоцировалась также рота манчжурской полиции, которая отвечала в т.ч. за пограничную службу.
С точки зрения незнания действующих инструкций более вероятно, что это могли быть манчжурские пограничники.
Но с точки зрения близости к Заозерной и упоминания офицерской сабли, это скорее было подразделение сводного пограничного отряда, дислоцировавшееся тут же, за рекой. Однако в этом случае незнание солдатами и офицерами пограничного отряда пограничных же инструкций просто невероятно - это должно было быть либо их сознательное и злонамеренное их нарушение, из "самурайского духа" ли, или потому что действительно заметили советских нарушителей (но почему тогда не донесли об этом?), или еще по каким-то причинам.
И вот в качестве "каких-то еще" причин как раз и может выступать то, о чем не пишет Кукс, но о чем имеется информация советской разведки: см. запись за середину июня об организации тактических занятий каких-то "прибывающих подразделений" на территории Манчжурии с выходом к границе с СССР. Разумеется, "прибывшие", кем бы они ни были, могли не иметь четкого представления о действующих пограничных инструкциях, или для них эти инструкции могли временно не применяться.
Точнее мы уже не узнаем, а японцы отрицают нахождение своих подразделений на восточном берегу реки в принципе, за исключением единственного манчжурского полицейкого в поселке Хомоку у Заозерной.
Таким образом, вряд ли это было некое специальное пехотное подразделение, злонамеренно подтянутое японцами к границе для пограничной провокации, как пытается нас убедить официальная советская версия. Любопытно, что и Гребенник в своей шифровке за 5 июля не упоминает о недавней "атаке", а лишь о том, что близ сопки выставлен японский гарнизон в 30 человек.
Не имея доступа к оригинальным донесениям 59-го погранотряда рискну предположить, что "провоцирование" это вообще могло появиться лишь в позднейшей советской интерпретации эпизода, когда нам потребовавалось задним числом подыскать доказательства и примеры "провокаций агрессивной японской военщины", хотя в реальности имело место лишь обычное полевое занятие японским взводом или полувзводом на своей территории на некотором удалении от границы.
В любом случае, в свете всех этих странностей и нестыковок довольно забавно смотрится то, как Вл.Воронов в своей антисоветской интерпретации с готовностью ухватывается за самую суть советской версии этого эпизода, не подвергая её сомнениям и критике (с учетом известного с японской стороны), изменив лишь знак на противоположный и представив в качестве провокаторов советских пограничников: "И уже 3 июля на высоту Заозёрная направлен наряд из двух пограничников, который занял вершину, по которой проходила граница. В ответ японцы выдвинули к сопке свои силы..."
4 июля 1938 г.
Информация поляков о возможном возниновении пограничного конфликта между СССР и Манчжоу-Го вследствие предоставления убежища Люшкову публикуется в японской центральной газете Tokyo Asahi.
5 июля 1938 г.
Шифровка Гребенника - Соколову: "... высота с отметкой горизонтали 100 за озером Хасан, участок Заречье находится непосредственно на линии границы. С нее наблюдается залив Гашкевича. Высота дает большое преимущество над китайской и корейской территорией. В то же время, составляет большую угрозу, если будет захвачена японцами, тем более, что вблизи ее уже выставлен японский гарнизон 30 человек. Считаю необходимым немедленно произвести захват и удержание указанной высоты... Захват высоты может вызвать стремление со стороны японцев овладеть самими этой высотой."Но с точки зрения близости к Заозерной и упоминания офицерской сабли, это скорее было подразделение сводного пограничного отряда, дислоцировавшееся тут же, за рекой. Однако в этом случае незнание солдатами и офицерами пограничного отряда пограничных же инструкций просто невероятно - это должно было быть либо их сознательное и злонамеренное их нарушение, из "самурайского духа" ли, или потому что действительно заметили советских нарушителей (но почему тогда не донесли об этом?), или еще по каким-то причинам.
И вот в качестве "каких-то еще" причин как раз и может выступать то, о чем не пишет Кукс, но о чем имеется информация советской разведки: см. запись за середину июня об организации тактических занятий каких-то "прибывающих подразделений" на территории Манчжурии с выходом к границе с СССР. Разумеется, "прибывшие", кем бы они ни были, могли не иметь четкого представления о действующих пограничных инструкциях, или для них эти инструкции могли временно не применяться.
Точнее мы уже не узнаем, а японцы отрицают нахождение своих подразделений на восточном берегу реки в принципе, за исключением единственного манчжурского полицейкого в поселке Хомоку у Заозерной.
Таким образом, вряд ли это было некое специальное пехотное подразделение, злонамеренно подтянутое японцами к границе для пограничной провокации, как пытается нас убедить официальная советская версия. Любопытно, что и Гребенник в своей шифровке за 5 июля не упоминает о недавней "атаке", а лишь о том, что близ сопки выставлен японский гарнизон в 30 человек.
Не имея доступа к оригинальным донесениям 59-го погранотряда рискну предположить, что "провоцирование" это вообще могло появиться лишь в позднейшей советской интерпретации эпизода, когда нам потребовавалось задним числом подыскать доказательства и примеры "провокаций агрессивной японской военщины", хотя в реальности имело место лишь обычное полевое занятие японским взводом или полувзводом на своей территории на некотором удалении от границы.
В любом случае, в свете всех этих странностей и нестыковок довольно забавно смотрится то, как Вл.Воронов в своей антисоветской интерпретации с готовностью ухватывается за самую суть советской версии этого эпизода, не подвергая её сомнениям и критике (с учетом известного с японской стороны), изменив лишь знак на противоположный и представив в качестве провокаторов советских пограничников: "И уже 3 июля на высоту Заозёрная направлен наряд из двух пограничников, который занял вершину, по которой проходила граница. В ответ японцы выдвинули к сопке свои силы..."
4 июля 1938 г.
Информация поляков о возможном возниновении пограничного конфликта между СССР и Манчжоу-Го вследствие предоставления убежища Люшкову публикуется в японской центральной газете Tokyo Asahi.
5 июля 1938 г.
Эта шифровка была отправлена в ответ на запрос Соколова (а de facto, вероятно, Фриновского) о возможных мерах усиления контроля над границей и является еще одним не совсем понятным моментом. С чего вдруг такая агрессивность, явно чреватая возможным конфликтом?
Предлагаемые Гребенником меры Вл.Воронов комментирует так: "Вполне чёткая схема организации провокации: мы захватываем господствующую высоту на самой границе (а то и чуток подальше – "у них"), и тогда японцы точно должны среагировать, так мы и получим искомое – инцидент".
В чем тут с Вороновым безусловно можно согласиться, так это с тем, что эта шифровка предлагает план, чреватый провокацией пограничного конфликта. С другой стороны, Гребенник в шифровке указывает и причину такой агрессивности: японцы якобы расположили свой гарнизон в селении Хомуку в 500 м от высоты (напомню, впрочем, что японцы этого, строго говоря, не подтверждают и мы можем полагаться тут только на данные советской стороны).
Тем не менее, эта шифровка стала действительно одним из ключевых и поворотных моментов в конфликте, хотя и по несколько иным причинам, нежели те, что указывает Воронов, о чем см. ниже в комментариях к 6-7 июля.
На сегодняшний день у нас есть три версии, объясняющих такую внезапную агрессивность предложений Гребенника:
- рамки и направление предложений были заданы (неформальным) адресатом шифровки - находившимся в Хабаровске замнаркома Фриновским, и были вызваны естественным желанием советской стороны ужесточить контроль над границей после бегства Люшкова.
- это могло быть следствием желания недавно (в ноябре 1937 года) назначенного на должность нового начальника отряда поломать сложившийся за предыдущие годы благостный неофициальный status quo на границе, когда ни советские ни японские пограничники не появлялись на спорной территории, чтобы не провоцировать осложнения. Можно в этом видеть карьерные соображения и соображения выживания - показать в разгар "люшковского кризиса" себя бескомпромиссным и решительным командиром в глазах прибывшего из Москвы высшего начальства, можно видеть искреннюю идейность и преданность делу - это уже не так важно. Но именно такую версию, среди прочих, высказывали японцы (о чем еще будет сказано ниже).
- целенаправленное желание спровоцировать конфликт на границе либо с целью преподать урок Японии и Манчжоу-Го в связи с делом Люшкова ("польская" версия), либо с целью как-то отвлечь Японию в период проведения ею важнейших операций в Китае (японская версия, о чем см.ниже).
6 июля 1938 г.
Шифровка Гребенника оказывается перехваченной и расшифрованной разведывательной службой Квантунской Армии. Её текст направляется в штаб Корейской Армии в Сеул.
19-я пехотная дивизия доносит в Сеул, что на гребне высоты Заозерной замечены трое или четверо советских всадников, проводящих рекогносцировку территории Манчжурии.
Отмечу тут два важных обстоятельства.
- это первое упоминание об обнаружении советских военнослужащих на Заозерной японцами. Оно не может быть запоздалым донесением о событиях 3 июля, потому что Кукс явно указывает, что всадники были замечены именно в этот день (6 июля).
- сам факт того, что японцы могли перехватывать и расшифровывать советский (радио?)обмен как минимум в звене погранотряд - краевое управление погранвойск - "это какой-то позор".
7 июля 1938 г.
Расшифрованное донесение Гребенника доставлено в Сеул и совокупно с донесением 19-й пехотной дивизии о советских военных на Заозерной вызывает большую тревогу в штабе армии.
В расположении штаба Корейской Армии в Сеуле проводится большое совещание с участием всех штабных офицеров, на котором рассматривается вопрос о советских военных на Заозерной в свете перехваченной шифровки Гребенника.
На совещании отмечается, что ни советские, ни японские пограничники до сих пор не размещали свои подразделения на гребнях высот западнее оз. Хасан.
Также, по информации штаба армии, никаких японских подразделений на восточном берегу реки нет, за исключением единственного манчжурского полицейского в том самом селении, где, по советской версии, разместился японский гарнизон в 30 человек. Более того, согласно руководящим указаниям, составленным еще в марте 1936 года командующим армией Koiso Kuniaki, район на восточном берегу реки является спорным и в связи с этим там вообще не допускается действие никаких японских подразделений по избежание инцидентов.
Тем не менее, поскольку граница проходит восточнее высот, штаб армии считает появление советских всадников на их гребне нарушением границы со стороны СССР.
Обратим внимание, что как минимум в штабе Корейской Армии ничего не знают ни о какой японской пехоте близ сопки или, тем более, о каких-то инцидентах в предшествующие дни. Более того, в штабе армии уверены, что никакой японской пехоты там в принципе не должно быть.
8 июля 1938 г.
Изучив ситуацию, совещание офицеров штаба Корейской Армии пришло к следующим выводам:
- советское присутствие на границе пока весьма незначительно, но, тем не менее, на него нельзя не реагировать, поскольку иначе советы могут воспользоваться проявленной слабостью и значительно усилить свой гарнизон на Заозерной.
- размещение постоянных сил и наблюдателей с японской стороны на Заозерной было бы полезным, однако, Япония уже располагает рядом других прекрасных наблюдательными пунктами на еще более выгодных пограничных сопках к северу от оз.Хасан.
- стремление советов занять Заозерную может быть естественным следствием их желания как-то компенсировать обладание японцами сопками к северу.
- кроме того, репрессии и чистки в СССР продолжаются, и такая активность советов на границе может быть вызвана их желанием уплотнить и улучшить контроль за границей, чтобы избежать в будущем инцидентов, подобных побегу Люшкова.
- занятие советами Заозерной изменит сложившийся хрупкий status quo и может привести к эскалации инцидентов вдоль границе и взаимной гонке за занятие прочих доминирующих высот вдоль границы.
- с точки зрения интересов Японии в целом не имеет большого значения, если советы займут Заозерную, значение которой относительно невелико; в то время, как основные интересы Японии сосредоточены в Китае, она не может позволить себе отвлекаться на возможный конфликт с СССР
- необходимо проведение дополнительных консультаций с верховным командованием в Токио
- до получения какой-либо иной информации о советских действиях, совещание полагает, что армии следует не придавать большого значения действиям советской стороны, по крайней мере, в их нынешнем виде и масштабе.
- эта оценка является единодушным мнением всех участников совещания.
По мнению Кукса, известную роль в принятии такого решения сыграло и то, что 15 июля Koiso должен был сдать должность генералу Nakamura Kotaro и не желал принимать в последние дни решений, которые поставили бы его преемника в трудное положение.
Командующий Корейской Армией генерал Koiso Kuniaki
Командование Корейской Армии направляет в 19-ю пехотную дивизию и в Хуньчуньский гарнизон предупреждение о необходимости принять дополнительные меры по обеспечению несения пограничной службы.
Сводный пограничный отряд 76-го пехотного полка дивизии организовывает регулярное наблюдение противоположного берега реки, в т.ч. и высот у оз.Хасан.
Таким образом, во-первых, материалы совещания разрушают весь надуманный советский конструкт о японских агрессивных планах чуть ли не наступать от Заозерной на Владивосток и Хабаровск.
Очевидно, что японцы не только не планировали ничего из того, что им впоследствии приписывалось советской стороной, но поначалу и вообще сомневались, как им следует реагировать на бурную пограничную активность последней, и в итоге выбрав вариант не реагировать пока никак вообще, за исключением организации более плотного наблюдения. Если бы советская сторона далее не пошла на эскалацию, о чем мы скажем ниже, то на этом бы хасанский инцидент и был исчерпан, не начавшись.
Таким образом, значительную часть вины за провокацию конфликта следует возлагать на действия советской стороны - как фактические, так и планируемые согласно перехваченной шифровке. Хотя и вину с японской стороны тоже полностью снимать рано - оставим пока что за кадром непонятную ситуацию с нахождением японской пехоты 3 июля у Заозерной, где ее быть вообще не должно было.
Во-вторых, они разрушают и конструкт антисоветский (который, как мы уже не раз говорили, плоть от плоти конструкта советского).
Не откажу себе в удовольствии процитировать Вл.Воронова, приписывающего советам некие агрессивные планы у Заозерной и обосновывающего их так: "...Итак, это огромный стратегический коммуникационный узел, удар по которому отрезал бы Квантунскую армию от метрополии (что это и было сделано в 1945 году), но никто из советских и российских исследователей о такой "диспозиции" не пишет."
Таким образом, те же самые - дословно - мотивы, которыми обосновывались действия "агрессивной японской военщины" в версии советского агитпропа (ключевое значение Ранам-Тумыньской ж/д, доминирующее положение Заозерной в регионе и т.д. и т.п.), в изложении Воронова обслуживают и версию об "агрессивной сталинской военщине".
Подчеркнем, что сами японцы дают весьма рациональное объяснение того, чем вызвана вся эта активизация советских погранвойск: реакция на бегство Люшкова и предотвращение повторения подобных инцидентов в будущем, плюс желание компенсировать значительное японское преимущество в контроле над доминирующими высотами; кроме того, они четко говорят, что значение Заозерной отнюдь не велико (в сравнении с другими высотами). Однако историк Вл.Воронов об этом не знает и не хочет знать, либо - что еще хуже - знает, но умалчивает, предпочитая ставить с ног на голову все тот же советский агитпроп. Не говоря о том, что между занятием высоты Заозерной пограничным гарнизоном по плану Гребенника в 1938 году и перерезанием Ранам-Тумыньской ж/д танковыми и механизированными корпусами 1-го Дальневосточного фронта в 1945 году все же есть некоторая разница, не так ли?
Донесение Гребенника: "Японцы подготовляют захват высоты с отметкой горизонтали 100, проводят телефонную линию, дошли до западных скатов этой высоты... Могут упредить захват..."
Приказом Гребенника с 5 час. 30 мин. 8 июля 1938 года высота Заозерная занята постоянным нарядом (10 человек).
Японскими данными наличие у них таких планов (захват высоты) не подтверждается, нахождение японских подразделений у Заозерной ими отрицается.
9 июля 1938 г.
Около полудня наблюдатели и патрули из состава сводного пограничного отряда обнаруживают дюжину советских военнослужащих, начинающих оборудование позиций на вершине Заозерной.
Японцы не вмешиваются в строительство, однако командир дивизии генерал-лейтенант Suetaka Kamezo приказывает направить нескольких штабных офицеров оценить ситуацию на месте и подготовить пехотные части к возможному выдвижению на усиление сводного пограничного отряда в случае ухудшения ситуации.
Очевидно, японские наблюдатели обнаружили тот самый наряд, высланный Гребенником 8 июля.
Приказом Гребенника с 7 час. 00 мин. 9 июля 1938 г высота Заозерная занимается дополнительно резервной заставой (30 человек).
10 июля 1938 г.
По прямому приказу замнаркома Фриновского, резервная застава Посьетского погранотряда и наряды с застав Подгорная и Пакшекори занимают Заозерную и начинают строительство оборонительных сооружений.
Однако, как мы видели выше, фактически процесс резкого усиления советского присутствия на высоте начался еще 8 июля, что подтверждается и японскими наблюдениями. Непонятно в этой связи, были ли решения Гребенника утверждены Фриновским пост-фактум 10 июля, либо же 10 июля (в советских источниках) это просто некая итоговая дата, под которую для удобства подводится растянувшийся во времени на три дня процесс.
11 июля 1938 г.
Командир 19-й пехотной дивизии прибывает с инспекцией в 75-й пехотный полк, где знакомит командира полка полковника Sato Kotoku с ситуацией в районе Заозерной.
По словам полковника, в этот день он впервые услышал как само название высоты, так и о сложившемся там положении.
11-13 июля 1938 г.
По данным японских патрулей, за этот период количество людей, задействованных в советском строительстве на сопке, увеличивается до 40 человек, появляется 30 лошадей и 11 камуфлированных палаток. Cоветы ведут окопные работы на западном, обращенном к Манчжурии, склоне сопки, в 30 метрах от гребня обустроены огневые позиции и окопы с колючей проволокой, еще на 50 метров вперед (в сторону Манчжурии) вынесены щели для наблюдателей, разворачивается телефонная сеть. Имеется также информация о сосредоточении более крупных советских сил в глубине территории
Наблюдаемая японцами активность - результат выполнения распоряжений Гребенника-Фриновского за 8-10 июля. Факт строительства укреплений и установки заграждений подтверждается более поздним донесением Гребенника от 15 июля (см. далее)
13-14 июля 1938 г.
Штаб Корейской Армии получает сообщение из штаба Квантунской Армии, в котором последний обвиняет первый в бездействии и потакании агрессору, в результате чего страдает репутация Квантунской Армии среди местного манчжурского населения. Смысл и подтекст телеграммы таковы, что Квантунская Армия будет вынуждена своими силами принять меры по ликвидации советского присутствия на сопке в зоне ответственности Корейской Армии, если последняя будет продолжать пребывать в нерешительности.
Телеграмма показана командующему Koiso.
Важный административно-политический момент: в то время как западный берег реки относился к Корее и зоне действия Корейской Армии, собственно спорный район Заозерной и восточный берег реки административно относился к Манчжоу-Го, хотя в вопросе прикрытия границы этот сектор был также нарезан не Квантунской, а Корейской Армии. Отсюда и некая двусмысленность ситуации, отсюда и полуофициальная вовлеченность Квантунской Армии, помноженная на вечный дух соперничества в японских вооруженных силах: между родами войск, соединениями и отдельными офицерами и рядовыми.
Командир дивизии генерал Suetaka прибывает в Сеул, где встречается с командующим армией Koiso и задает тому следующий вопрос: "В случае перехода советов к активным действиям, дивизия вынуждена будет действовать в невыгодной для себя обстановке. Он, командир дивизии, хотел бы сосредоточить главные её силы на западном берегу реки в готовности к такому повороту событий. Что об этом думает командующий армией?".
Koiso отвечает, что он не видит никаких препятствий к тому, чтобы командир дивизии проводил любые мероприятия, которые считает нужным для выполнения поставленных ему задач в пределах своей зоны ответственности, однако он, Koiso, дополнительно запросит верховное командование и сообщит о командиру дивизии о решении.
Усиление советского присутствия на сопке за последние несколько дней, в совокупности с возмутительным подтекстом послания Квантунской Армии, а также, вероятно, беспокойство, высказанное командиром дивизии о сложившейся ситуации в разговоре с командующим армией, все вместе взятые сподвигают последнего к пересмотру избранной стратегии. Созывается новое совещание офицеров штаба Корейской Армии, на котором высказана следующая оценка ситуации:
- вероятность того, что СССР в целом или советское Дальневосточное командование в частности, сознательно провоцирует пограничный конфликт: не исключено, но маловероятно
- вероятность того, что СССР добивается отвлечения японских сил и внимания от подготовки и проведения в Китае крупнейшей наступательной операции в районе Ханькоу: очень вероятно
- вероятность того, что недавно находящийся в должности командир советского Посьетского пограничного отряда желает отличиться в глазах руководства: возможно.
- спорная территория в районе озера Хасан в СССР считается своей, хотя японская сторона полагает её принадлежающей Манчжоу-Го, что подтверждается даже теми картами, что напечатаны в СССР.
- действия советской стороны являются незаконными, однако по причине того, что владение этим районом на окажет существенного или немедленного влияния на подготовку и проведение операций в Китае, командование Корейской Армии не считает пока целесообразным начинать силовые действия, направленные на восстановление положения на границе.
- командование Корейской Армии полагает целесообразным начать переговоры с советской стороной с требованием немедленного отвода подразделений, ведущих оборонительные работы на высоте.
- командование Корейской Армии просило бы гражданское руководство выразить от лица Японии и Манчжоу-Го по дипломатическим каналам формальный протест советской стороне и добиваться скорейшего отвода советских войск.
- в случае, если переговоры не приведут к желаемому результату, командование армии будет вынуждено оттеснить советкие подразделения восточнее оз.Хасан с применением силы.
Таким образом, ему удалось переложить ответственность за принятие окончательного решения о начале боевых действий в полной мере на своего преемника.
Но уже на следующий день, 15 июля, произойдут события, которые придадут маховику конфликта новый толчок и сделают выход из него крайне трудным или даже вообще невозможным. Но об этом мы поговорим в следующий раз.
Корейский генерал-губернатор генерал Koiso сажает рис со студентами экспериментальной сельхозстанции в Сувоне (см. видео)
(окончание следует)