![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
"Скрытая мобилизация в 1941?" - Часть 1
(продолжение, предисловие тут)
Предлагаю для начала определиться с тезисами поста ув. Дм.Шеина и попутно разобраться с тем, почему, когда и для кого этот пост писался.
Экземпляры директив ГШ по учебным сборам 1941 года (далее - УС-1941), которые он приводит в своей статье, очевидно, встретились ему во время траления описи УБП в фонде ГАБТУ.
После чего, оценив значение этих материалов в качестве оружия против литнаследия В.Суворова (вернее, его сетевых последователей, далее - альтернативщиков), он и написал пост.
Для нас здесь важно то, что Дмитрий не занимался УС-1941 системно, а наткнулся на директивы случайно (это не в укор ему, я тоже не занимался ими системно, речь лишь о контексте его поста), после чего ввел их в оборот, обработал цифры, сделал пачку прикольных пайчартов и вытащил из них максимум возможного, попытавшись посравнивать категории, округа и т.п.
Кратко приведем его основные тезисы:
Исходя из этих трех утверждений, Дмитрий делает следующий выывод:
Забегая вперед, скажу, что первая претензия к посту Жени заключается как раз в том, что он никак не объясняет, как приводимые Шеиным факты укладываются в теорию о том, что УС-1941 - это на самом деле БУС-1941.
Ведь хорошая теория:
Однако разбора шеинских тезисов Женя не делает. Поэтому его теория никак и не объясняет, почему из двадцати четырех стрелковых дивизий ЗапОВО сборы были запланированы лишь в двух из них (и даже после переработки первоначального плана в сторону увеличения - лишь в четырех, т.е. лишь в 17% стрелковых соединений округа); аналогично по другим тезисам.
Он лишь нанизывает все новые и новые частные факты и аргументы, которые вроде как подтверждают его интерпретацию событий - но ведь это так не работает.
Впрочем, об этом мы еще поговорим, а пока вернемся к посту ув. Дм.Шеина.
На мой взгляд, ключевая проблема шеинского текста заключается в том, что в его УС-1941 как бы висят в воздухе, не опираясь ни на что, кроме мартовского постановления Политбюро и пачки мемуаров.
И в этом он, как ни странно, солидарен с альтернативщиками.
Ведь как в изложении альтернативщиков в контексте учебных сборов выглядит временная шкала:
Винить их за это трудно, поскольку, будь все действительно так, как описано выше (пустота ... БУС-1939 ... пустота ... УС-1941 ... и через три месяца немецкое нападение), то и я сам мог бы засомневаться.
Но как же выглядит временная шкала в изложении ув.Дм.Шеина?
По факту - точно так же, как и у альтернативщиков, увы.
Шеин не показывает, что происходило до и после марта 1941 г., да он и не ставит перед собой такой задачи; в конце концов, он "танкист", встретил эти документы в танковом фонде случайно и просто посчитал это достаточно увесистым гвоздем в гроб теории альтернативщиков и хайповым, чтобы опубликовать.
Поэтому он и не выходит за рамки контекста, заданного альтернативщиками (в котором есть только БУС-1939, УС-1941, и заполняющий пространство между ними безжизненный Космос), полагая, что достаточно извлечь из текстов приказов отдельные нелогичности и невязки с версией альтернативщиков, и уже одного этого будет достаточно, чтобы доказать их неправоту.
"Sapienti sat", как бы говорит нам Дмитрий, поминает ослиные уши Владимира Богдановича и уходит в закат.
Проблема в том, однако, что что такая аргументация работает только для тех, кто разделяет его точку зрения на УС-1941, но для оппонентов этого оказывается недостаточно и пост Жени тому наглядный пример.
Поэтому, прежде чем переходить к беседе по существу поста ув.Евгения, попробуем разобраться: а что мы собираемся обсуждать?
Для начала напомним, что такое Большие Учебные Сборы.
Директивой НКО № 2/1/50698 от 20 мая 1939 г. этот термин вводился в качестве условного наименования скрытой мобилизации.
Таким образом, получение округом или отдельной армией телеграммы из ГШ о проведении Больших Учебных Сборов означало начало мобилизации по определенным для них схемам развертывания.
Далее там были очень интересные варианты мобилизации по литере А и Б, но об этом мы поговорим подробнее во второй части, сейчас главнейшим для нас является то, что Большие Учебные Сборы никакого отношения к учебным сборам не имеют, это даже не отдельное мобилизационное мероприятие, а лишь шифрованное наименование "нормальной" мобилизации, проводимой скрытым порядком..
Например, в 1941м для ЗапОВО таким кодовым словом для проведения скрытой мобилизации было слово "ПУШКА" (телеграмма из ГШ в округ начиналась бы со слов "Мобилизационная схема ПУШКА").
Теперь разберемся с "обычными" учебными сборами.
В контексте учебных сборов безжизненный "докембрий" действительно имел место, но лишь во время Гражданской войны.
Уже в сентябре 1922 года, ВЦИК и СНК РСФСР издают Декрет об обязательной воинской повинности для всех граждан РСФСР мужского пола.
В этом, довольно-таки компактном, тексте нашлось местечко единственному предложению, посвященному учебным сборам для запасников (необходимое примечание: ниже далее везде выделение моё; для экономии места и времени ниже я цитирую декреты и законы лишь в части, касающеся сборов рядового и младшего комначсостава запаса, но не начальствующего состава, для нашего обсуждания эти подробности уже не играют роли):
Через год, в августе 1923 года, в Декрете об организации территориальных войсковых частей и проведении военной подготовки трудящихся для учебные сборов запасников уже придумывают специальное название - повторительные и конкретизируют, как часто и насколько долго граждане могут на них вызываться:
Еще через год, в сентябре 1924 г. во Временном положеним о прохождении действительной военной службы в РККА гражданами, окончившими рабочие факультеты, школы 2 ступени и высшие учебные заведения для образованных указывается существенно более мягкие (чем у прочих) условия прохождения сборов - всего один месяц вместо трех:
В сентябре 1925 года, в первом послевоенном комплексном Законе СССР об обязательной военной службе повторяются те же самые (суммарно три месяца сборов, но не более, чем по одному месяцу в год) условия, а за самими сборами закрепляется название "поверочных" (очевидно, чтобы отличать их от обычных "учебных" сборов для проходящих действительную службу в территориальных частях):
В принятом в августе 1928 года Законе СССР об обязательной военной службе это положение повторяется без изменений:
Этим же законом устанавливался и предельный срок нахождения в запасе - до 40-летнего возраста.
Аналогично в августе 1930 года новый Закон СССР об обязательной военной службе повторял те же условия:
Однако, как видим, назывались эти сборы теперь учебными.
Именно тогда окончательно и перестали применять слово "поверочный", а закрепили название "учебных сборов".
При этом сборы при прохождении службы в терчастях, вневойсковым порядком и т.п. также назывались "учебными сборами". Лично мне это не кажется разумным, но уж как есть.
Наконец, принятый 1 сентября 1939 года отменявший территоральную систему комплектования Закон о всеобщей воинской обязанности устанавливал термин "учебные сборы" уже исключительно для сборов запаса, значительно (в четыре-шесть раз!) увеличивая при этом максимально допустимую суммарную длительность сборов:
Этим же законом значительно увеличивался и срок нахождения в запасе - с 40-летнего до 50-летнего.
Тем самым, одновременным увеличением срока нахождения в запасе (на 10 лет) и длительности учебных сборов советское руководство существенно интенсифицировало подготовку своей базы, что в случае мобилизации позволяло комплектовать резко увеличвшуюся в численности в 1939 году Красную армию лучше подготовленным л/с (с поправкой на бОльший бардак и снижение эффективности, да, и тем не менее).
(Отметим, что эти же цели преследовало и понижение призывного возраста с 21 года до 18-19 лет тем же законом, что, впрочем, уже не имеет непосредственного отношения к нашему разговору).
Насколько мне известно, с двадцатых годов и по 1941й год учебные сборы запаса проводились каждый год и с этой целью СНК ежегодно выпускал постановление СНК о призыве на учебные сборы, которым устанавливался лимит призыва л/с на эти самые сборы.
Введение лимитов было обусловлено тем, что призыв многих тысяч людей, заняряживание продпайков для всех этих людей минимум на месяц (до 1939 года) или даже на два-три месяца (с 1939 года), техники для обучения и т.п. обходился государству в крупную копеечку, а копеечку оно берегло.
Постановление на 1941 год нам известно, однако мне пока не встретилось ни одного постановления СНК за более ранние годы.
Тем не менее, из других источников нам известно количество призываемых на учебные сборы если не за все 1920е-1930е, то хотя бы за оба предыдущих 1939-1940 гг.
В 1939 году на учебные сборы было установлено призвать 1 400 000 человек (цифра указано в докладной записке Ворошилова №81229сс/ов от 23 октября 1939 года). К сожалению, я не знаю, включает ли эта цифра в себя вневойсковые сборы (т.е. ОСОАВИАХИМ и проч.), или же такие большое количество людей планировались обучать непосредственно в КА.
В любом случае, фактическое количество призванных на сборы в 1939 г. должно было быть значительно меньшим. Дело в том, что сборы всегда проводились не одномоментно, а в несколько очередей в течение весны-лета-осени, а в эти-то месяцы как раз и произошло много всякого.
Так, 173 тысячи человек, использованных для развертывания 1-й АГ и ЗабВО во время конфликта на р.Халхин-Гол, были призваны весной 1939 г. именно на учебные сборы запаса. Лишь позднее, уже в середине июля, отдельным указом Президиума ВС и приказом НКО они были мобилизованы до февраля 1940 г.
Затем в августе началось переформирование тройчаток в кадровые дивизии, а чуть позже начались и пресловутые Большие Учебные Сборы. Все это должно было свернуть проведение учебных сборов если не вообще, то, как минимум, полностью или частично в западных округах (хотя это лишь моё предположение).
В 1940 году на учебные сборы первоначально планировалось привлечь 1 625 000 человек (из той же докладной №81229сс/ов).
Однако уже зимой 39/40 гг. получилось нападение на Финляндию и последующая кровавая затяжная кампания, ввиду чего, вероятно, весной 1940 г. и потребовалось пересмотреть первоначальные планы.
По этой причине или каким-либо еще, но постановлением Комитета обороны №215сс от 22 мая 1940 г. количество стало иным: на учебные сборы в 1940 г. следовало призвать один миллион человек (766 000 дополнительно к 234 000 уже проходящим сборы на тот момент).
Однако и это цифра не окончательная, и впоследствии она детализировалась и уточнялась. К счастью, по сборам 1940 г. у меня есть подробный отчет ГШ КА на семьдесят страниц - с разбивкой по округам, категориям и частям-соединениям, и вот там уже приводится окончательная цифра в 1 028 276 человек (из них фактически было призвано 999 935 человек).
Наконец, по 1941 году у нас есть несколько цифр.
По первоначальным (октябрьским) разработкам на сборы планировалось привлечь 1 600 000 человек.
Уже в декабре это количество уменьшилось до 975 870 человек в связи с тем, что на 1941 год предполагалось выделить ассигнования в том же объеме, что и на 1940 год (когда было запланировано чуть более миллиона человек).
В мартовской версии количество еще уменьшилось - до 903 806 человек. Именно в этой версии приводит директивы у себя в посте Шеин.
Наконец, в мае распределение призываемого на сборы контингента значительно изменилось в сторону увеличения по многим дивизиям, однако подробней мы об этом поговорим в следующей части и - самое главное - суммарное количество призываемых при этом осталось прежним.
Сведя приведенные выше данные (Таб.1-1) получим следующие цифры.
Фиг.1-1 Численность сборов и численность КА в абсолютном выражении по различным вариантам планирования учебных сборов в период 1939-1941 г.
Фиг.1-2. Численность сборов, приведенная к численности КА в процентном выражении по различным вариантам планирования учебных сборов в период 1939-1941 г.
Соберем воедино все сказанное выше и сформулируем для первой части наши защищаемые тезисы:
На этом пока всё (и, возможно, получилось занудней, чем ожидалось).
В следующей части мы углубимся в циферки и номерки, разберем сроки и структуру сборов, коснемся конкретных дивизий и частей, штатов и т.п.
Кроме того, разберем их в динамике, сравнив план сборов 1941 года с предыдущими сборами 1940 года (чего вообще никто и никогда еще не делал), и даже нарисуем несколько любимых ув.Дм.Шеиным пайчартов.
Наконец, уже более внимательно присмотримся к тезисам Жени и в том или ином объеме постараемся коснуться ряда поднятых им вопросов.
Надо знать, почему написано, когда написано, для кого написано.
(с) Владимир Маяковский
(с) Владимир Маяковский
Тезисы Дмитрия Шеина
Предлагаю для начала определиться с тезисами поста ув. Дм.Шеина и попутно разобраться с тем, почему, когда и для кого этот пост писался.
Экземпляры директив ГШ по учебным сборам 1941 года (далее - УС-1941), которые он приводит в своей статье, очевидно, встретились ему во время траления описи УБП в фонде ГАБТУ.
После чего, оценив значение этих материалов в качестве оружия против литнаследия В.Суворова (вернее, его сетевых последователей, далее - альтернативщиков), он и написал пост.
Для нас здесь важно то, что Дмитрий не занимался УС-1941 системно, а наткнулся на директивы случайно (это не в укор ему, я тоже не занимался ими системно, речь лишь о контексте его поста), после чего ввел их в оборот, обработал цифры, сделал пачку прикольных пайчартов и вытащил из них максимум возможного, попытавшись посравнивать категории, округа и т.п.
Кратко приведем его основные тезисы:
- Протокол решения Политбюро на проведение УС-1941 датирован мартом 1941 г., однако в том же месяце РУ ГШКА считало, что информация о подготовке Германией нападении на СССР является дезинформацией (вывод Дмитрия: ПБ не проводило бы мобилизационные мероприятия для подготовки к нападению, которого на самом деле не ожидало и данные о котором считало дезинформацией).
- Командованию округов была предоставлена известная свобода при определении сроков проведения УС-1941, количества и состава призываемых на сборы людей, а также было вменено в обязанность извещать руководителей предприятий и хозяйств о предстоящих сборах (вывод Дмитрия: УС-1941 не могли являться скрытой мобилизацией, поскольку ключевая информация по их проведению отдавалася на откуп командирам округов или вообще заранее сообщалась гражданским руководителям).
- В приграничных округах приписной состав стрелковых дивизий составлял лишь менее половины от общего количества призываемых на сборы, а во многих дивизиях приграничных округов УС-1941 вообще не проводились (вывод Дмитрия: если бы УС-1941 являлись скрытой мобилизацией, то с его помощью в первую очередь должны были бы комплектоваться все стрелковые дивизии западных округов).
Исходя из этих трех утверждений, Дмитрий делает следующий выывод:
- Учебные сборы 1941-го не имели ни малейшего отношения к мобилизационным мероприятиям, их проведение выглядит следствием, скорее, изменения схемы развертывания Красной Армии, нежели каких-то внешнеполитических событий.
Забегая вперед, скажу, что первая претензия к посту Жени заключается как раз в том, что он никак не объясняет, как приводимые Шеиным факты укладываются в теорию о том, что УС-1941 - это на самом деле БУС-1941.
Ведь хорошая теория:
- должна показать, что хорошо согласуется с известными фактами (в данном случае - тезисами Шеина)
- объяснить те случаи, когда она с ними не согласуется;
- или же признать, что она неполна или вообще неверна
Однако разбора шеинских тезисов Женя не делает. Поэтому его теория никак и не объясняет, почему из двадцати четырех стрелковых дивизий ЗапОВО сборы были запланированы лишь в двух из них (и даже после переработки первоначального плана в сторону увеличения - лишь в четырех, т.е. лишь в 17% стрелковых соединений округа); аналогично по другим тезисам.
Он лишь нанизывает все новые и новые частные факты и аргументы, которые вроде как подтверждают его интерпретацию событий - но ведь это так не работает.
Впрочем, об этом мы еще поговорим, а пока вернемся к посту ув. Дм.Шеина.
Уязвимость аргументации Дм.Шеина
На мой взгляд, ключевая проблема шеинского текста заключается в том, что в его УС-1941 как бы висят в воздухе, не опираясь ни на что, кроме мартовского постановления Политбюро и пачки мемуаров.
И в этом он, как ни странно, солидарен с альтернативщиками.
Ведь как в изложении альтернативщиков в контексте учебных сборов выглядит временная шкала:
- Сначала в РККА царит долгий и безжизеннный докембрий, когда высших форм жизни нет вообще и во время которого ровным счетом ничего не происходит.
- Затем случается сентябрь 1939 года, когда СССР проводит БУС-1939, то есть скрытую мобилизацию под прикрытием учебных сборов и призывает в КА одним махом 2.6 миллиона человек, после чего вторгается в Польшу, нападает на Финляндию, аннексирует Балтию и Бессарабию и т.п.
- Затем в КА снова наступает "докембрий", во время которого снова ровным счетом ничего не происходит, за исключением формирования чертовой пропасти мехкорпусов.
- И затем за 3 месяца до германского нападения (sic!) внезапно наступает март 1941 г., во время которого партия, правительство и ГШ КА снова начинают лихорадочную активность по проводению УС-1941, в ходе которой призывают под миллион человек.
- Из чего альтернативщики делают вывод, что УС - это тот же БУС, но только без Б, то есть скрытая мобилизация.
Винить их за это трудно, поскольку, будь все действительно так, как описано выше (пустота ... БУС-1939 ... пустота ... УС-1941 ... и через три месяца немецкое нападение), то и я сам мог бы засомневаться.
Но как же выглядит временная шкала в изложении ув.Дм.Шеина?
По факту - точно так же, как и у альтернативщиков, увы.
Шеин не показывает, что происходило до и после марта 1941 г., да он и не ставит перед собой такой задачи; в конце концов, он "танкист", встретил эти документы в танковом фонде случайно и просто посчитал это достаточно увесистым гвоздем в гроб теории альтернативщиков и хайповым, чтобы опубликовать.
Поэтому он и не выходит за рамки контекста, заданного альтернативщиками (в котором есть только БУС-1939, УС-1941, и заполняющий пространство между ними безжизненный Космос), полагая, что достаточно извлечь из текстов приказов отдельные нелогичности и невязки с версией альтернативщиков, и уже одного этого будет достаточно, чтобы доказать их неправоту.
"Sapienti sat", как бы говорит нам Дмитрий, поминает ослиные уши Владимира Богдановича и уходит в закат.
Проблема в том, однако, что что такая аргументация работает только для тех, кто разделяет его точку зрения на УС-1941, но для оппонентов этого оказывается недостаточно и пост Жени тому наглядный пример.
Поэтому, прежде чем переходить к беседе по существу поста ув.Евгения, попробуем разобраться: а что мы собираемся обсуждать?
Место учебных сборов запаса в системе военной службы в Красной армии (исторический экскурс)
Для начала напомним, что такое Большие Учебные Сборы.
Директивой НКО № 2/1/50698 от 20 мая 1939 г. этот термин вводился в качестве условного наименования скрытой мобилизации.
Таким образом, получение округом или отдельной армией телеграммы из ГШ о проведении Больших Учебных Сборов означало начало мобилизации по определенным для них схемам развертывания.
Далее там были очень интересные варианты мобилизации по литере А и Б, но об этом мы поговорим подробнее во второй части, сейчас главнейшим для нас является то, что Большие Учебные Сборы никакого отношения к учебным сборам не имеют, это даже не отдельное мобилизационное мероприятие, а лишь шифрованное наименование "нормальной" мобилизации, проводимой скрытым порядком..
Например, в 1941м для ЗапОВО таким кодовым словом для проведения скрытой мобилизации было слово "ПУШКА" (телеграмма из ГШ в округ начиналась бы со слов "Мобилизационная схема ПУШКА").
Теперь разберемся с "обычными" учебными сборами.
В контексте учебных сборов безжизненный "докембрий" действительно имел место, но лишь во время Гражданской войны.
Уже в сентябре 1922 года, ВЦИК и СНК РСФСР издают Декрет об обязательной воинской повинности для всех граждан РСФСР мужского пола.
В этом, довольно-таки компактном, тексте нашлось местечко единственному предложению, посвященному учебным сборам для запасников (необходимое примечание: ниже далее везде выделение моё; для экономии места и времени ниже я цитирую декреты и законы лишь в части, касающеся сборов рядового и младшего комначсостава запаса, но не начальствующего состава, для нашего обсуждания эти подробности уже не играют роли):
Военнообязанные, состоящие в запасе армии и флота, подчиняются особо установленным правилам учета, прохождения службы и запаса и, в частности, обязаны являться в военные комиссариаты для отбывания учебных сборов и при объявлении опытных мобилизаций.
Через год, в августе 1923 года, в Декрете об организации территориальных войсковых частей и проведении военной подготовки трудящихся для учебные сборов запасников уже придумывают специальное название - повторительные и конкретизируют, как часто и насколько долго граждане могут на них вызываться:
Граждане, состоящие в запасе Красной армии и Красного флота, подлежат повторному обучению с привлечением их за время нахождения на учете военного ведомства не более трех раз и на срок не свыше одного месяца для каждого повторительного сбора.
Еще через год, в сентябре 1924 г. во Временном положеним о прохождении действительной военной службы в РККА гражданами, окончившими рабочие факультеты, школы 2 ступени и высшие учебные заведения для образованных указывается существенно более мягкие (чем у прочих) условия прохождения сборов - всего один месяц вместо трех:
Как зачисленные в переменный состав территориальных частей, так и уволенные в запас в период первых четырех лет ... привлекаются один раз к подвижным сборам в ближайших войсковых частях сроком на один месяц.
В сентябре 1925 года, в первом послевоенном комплексном Законе СССР об обязательной военной службе повторяются те же самые (суммарно три месяца сборов, но не более, чем по одному месяцу в год) условия, а за самими сборами закрепляется название "поверочных" (очевидно, чтобы отличать их от обычных "учебных" сборов для проходящих действительную службу в территориальных частях):
В целях освежения и углубления своих военных знаний военнообязанные запаса ... привлекаются к поверочным сборам на общий срок не более трех месяцев в течение всего срока состояния в запасе, при чем продолжительность каждого поверочного сбора не должна превышать одного месяца в течение одного года.
В принятом в августе 1928 года Законе СССР об обязательной военной службе это положение повторяется без изменений:
В целях освежения и углубления военных знаний запасные рядового состава ... привлекаются к поверочным сборам на общий срок не свыше трех месяцев в течение всего срока состояния в запасе, а в течение одного года не свыше одного месяца.
Этим же законом устанавливался и предельный срок нахождения в запасе - до 40-летнего возраста.
Аналогично в августе 1930 года новый Закон СССР об обязательной военной службе повторял те же условия:
Указанные в ст. 55 запасные привлекаются к учебным сборам общей продолжительностью не свыше трех месяцев за все время состояния в запасе, а в течение одного года не свыше одного месяца.
Однако, как видим, назывались эти сборы теперь учебными.
Именно тогда окончательно и перестали применять слово "поверочный", а закрепили название "учебных сборов".
При этом сборы при прохождении службы в терчастях, вневойсковым порядком и т.п. также назывались "учебными сборами". Лично мне это не кажется разумным, но уж как есть.
Наконец, принятый 1 сентября 1939 года отменявший территоральную систему комплектования Закон о всеобщей воинской обязанности устанавливал термин "учебные сборы" уже исключительно для сборов запаса, значительно (в четыре-шесть раз!) увеличивая при этом максимально допустимую суммарную длительность сборов:
Запасные рядового состава первой категории первого разряда призываются на двухмесячные учебные сборы до шести раз за время состояния в запасе первого разряда.
Запасные рядового состава первой категории первого разряда, подготавливаемые на должности младших командиров, призываются на учебный сбор сроком на три месяца.
Запасные младшего начальствующего состава первого разряда призываются на трехмесячные учебные сборы до шести раз за время состояния в запасе первого разряда.
Этим же законом значительно увеличивался и срок нахождения в запасе - с 40-летнего до 50-летнего.
Тем самым, одновременным увеличением срока нахождения в запасе (на 10 лет) и длительности учебных сборов советское руководство существенно интенсифицировало подготовку своей базы, что в случае мобилизации позволяло комплектовать резко увеличвшуюся в численности в 1939 году Красную армию лучше подготовленным л/с (с поправкой на бОльший бардак и снижение эффективности, да, и тем не менее).
(Отметим, что эти же цели преследовало и понижение призывного возраста с 21 года до 18-19 лет тем же законом, что, впрочем, уже не имеет непосредственного отношения к нашему разговору).
Фактическое проведение учебных сборов запаса до 1941 года
Насколько мне известно, с двадцатых годов и по 1941й год учебные сборы запаса проводились каждый год и с этой целью СНК ежегодно выпускал постановление СНК о призыве на учебные сборы, которым устанавливался лимит призыва л/с на эти самые сборы.
Введение лимитов было обусловлено тем, что призыв многих тысяч людей, заняряживание продпайков для всех этих людей минимум на месяц (до 1939 года) или даже на два-три месяца (с 1939 года), техники для обучения и т.п. обходился государству в крупную копеечку, а копеечку оно берегло.
Постановление на 1941 год нам известно, однако мне пока не встретилось ни одного постановления СНК за более ранние годы.
Тем не менее, из других источников нам известно количество призываемых на учебные сборы если не за все 1920е-1930е, то хотя бы за оба предыдущих 1939-1940 гг.
В 1939 году на учебные сборы было установлено призвать 1 400 000 человек (цифра указано в докладной записке Ворошилова №81229сс/ов от 23 октября 1939 года). К сожалению, я не знаю, включает ли эта цифра в себя вневойсковые сборы (т.е. ОСОАВИАХИМ и проч.), или же такие большое количество людей планировались обучать непосредственно в КА.
В любом случае, фактическое количество призванных на сборы в 1939 г. должно было быть значительно меньшим. Дело в том, что сборы всегда проводились не одномоментно, а в несколько очередей в течение весны-лета-осени, а в эти-то месяцы как раз и произошло много всякого.
Так, 173 тысячи человек, использованных для развертывания 1-й АГ и ЗабВО во время конфликта на р.Халхин-Гол, были призваны весной 1939 г. именно на учебные сборы запаса. Лишь позднее, уже в середине июля, отдельным указом Президиума ВС и приказом НКО они были мобилизованы до февраля 1940 г.
Затем в августе началось переформирование тройчаток в кадровые дивизии, а чуть позже начались и пресловутые Большие Учебные Сборы. Все это должно было свернуть проведение учебных сборов если не вообще, то, как минимум, полностью или частично в западных округах (хотя это лишь моё предположение).
В 1940 году на учебные сборы первоначально планировалось привлечь 1 625 000 человек (из той же докладной №81229сс/ов).
Однако уже зимой 39/40 гг. получилось нападение на Финляндию и последующая кровавая затяжная кампания, ввиду чего, вероятно, весной 1940 г. и потребовалось пересмотреть первоначальные планы.
По этой причине или каким-либо еще, но постановлением Комитета обороны №215сс от 22 мая 1940 г. количество стало иным: на учебные сборы в 1940 г. следовало призвать один миллион человек (766 000 дополнительно к 234 000 уже проходящим сборы на тот момент).
Однако и это цифра не окончательная, и впоследствии она детализировалась и уточнялась. К счастью, по сборам 1940 г. у меня есть подробный отчет ГШ КА на семьдесят страниц - с разбивкой по округам, категориям и частям-соединениям, и вот там уже приводится окончательная цифра в 1 028 276 человек (из них фактически было призвано 999 935 человек).
Наконец, по 1941 году у нас есть несколько цифр.
По первоначальным (октябрьским) разработкам на сборы планировалось привлечь 1 600 000 человек.
Уже в декабре это количество уменьшилось до 975 870 человек в связи с тем, что на 1941 год предполагалось выделить ассигнования в том же объеме, что и на 1940 год (когда было запланировано чуть более миллиона человек).
В мартовской версии количество еще уменьшилось - до 903 806 человек. Именно в этой версии приводит директивы у себя в посте Шеин.
Наконец, в мае распределение призываемого на сборы контингента значительно изменилось в сторону увеличения по многим дивизиям, однако подробней мы об этом поговорим в следующей части и - самое главное - суммарное количество призываемых при этом осталось прежним.
Сведя приведенные выше данные (Таб.1-1) получим следующие цифры.
| Год / вариант сборов | Численность КА | Численность сборов | Доля сборов (к численности КА), % |
|---|---|---|---|
| УС-1939 (предварительная) | 1 931 962 (на 24.02.1939) | 1 400 000 | 72.5% |
| УС-1940 (предварительная на 10.39) | 3 273 400 (на 1.12.1939) | 1 625 000 | 49.6% |
| УС-1940 (окончательная по итогам года) | 3 423 499 (на 1.09.40) | 1 028 276 | 31.7% |
| УС-1941 (предварительная на 10.40) | 3 446 309 (на 1.10.40) | 1 600 000 | 46.4% |
| УС-1941 (промежуточная на 01.41) | 4 200 000 (к 01.41) | 975 870 | 23.2% |
| УС-1941 (окончательная на 03.41 и к 06.41) | 5 774 211 (к 06.41) | 903 806 | 15.6% |
Таб.1-1 Численность сборов и численность КА по различным вариантам планирования учебных сборов в период 1939-1941 г.
Фиг.1-1 Численность сборов и численность КА в абсолютном выражении по различным вариантам планирования учебных сборов в период 1939-1941 г.
Фиг.1-2. Численность сборов, приведенная к численности КА в процентном выражении по различным вариантам планирования учебных сборов в период 1939-1941 г.
Выводы по Части 1
Соберем воедино все сказанное выше и сформулируем для первой части наши защищаемые тезисы:
- Учебные сборы являлись обычным элементом (пере)подготовки КА и проводились ежегодно, отнюдь не будучи событием, уникальным для 1941 года.
- Абсолютная численность призываемого на сборы л/с от года к году варьировалась в довольно широких пределах и окончательная запланированная численность призыва на УС-1941 является минимальной из всех известных плановых и фактических цифр за весь период 1939 - 1941 гг. (см. Фиг.1-1)
- Относительная (в процентах к численности КА) численность призыва УС-1941 (в окончательном запланированном варианте) также является минимальной из всех известных плановых и фактических цифр за весь период 1939-1941 гг. (см. Фиг.1-2)
- На УС-1941 в окончательном запланированном варианте было намечено призвать на 12% меньше людей (903 806), чем годом ранее (1 028 276).
- Скрытая частичная мобилизация, которая проводилась в сентябре 1939 г. согласно утвержденным схемам развертывания и обозначавшаяся условным наименованием "Большие Учебные Сборы", не имела отношения к проводимым ежегодно учебным сборам запаса, в т.ч. к проводимшися в том же году УС-1939, хотя значительная часть людей, призванных на УС-1939, действительно могла быть позднее мобилизована - как в рамках БУС, так и просто приказом НКО.
На этом пока всё (и, возможно, получилось занудней, чем ожидалось).
В следующей части мы углубимся в циферки и номерки, разберем сроки и структуру сборов, коснемся конкретных дивизий и частей, штатов и т.п.
Кроме того, разберем их в динамике, сравнив план сборов 1941 года с предыдущими сборами 1940 года (чего вообще никто и никогда еще не делал), и даже нарисуем несколько любимых ув.Дм.Шеиным пайчартов.
Наконец, уже более внимательно присмотримся к тезисам Жени и в том или ином объеме постараемся коснуться ряда поднятых им вопросов.